Остальным лётчикам удалось уйти на посадку. В одном из самолётов насчитали после этого боя 18 пробоин!.. Цена ошибки такой стратегии – растянуться и вести бой по одному стоила очень дорого.

Анатолий Орлов, вернувшись на аэродром возмущался, восклицая в сердцах: "Да разве так воюют?! Мало того, что винт не тянет – так мы ещё и сами подставляемся!…".

Похожие воспоминания оставил лётчик Григорий Приймук. Он так сказал тогда об этом бое: «…Очередной наш лётчик вернулся на аэродром. С горечью замечает: «японцев много, а мы подходим к ним поодиночке, как беспомощные цыплята, вот они и клюют нас по одному!»

Александр Пьянков узнал о судьбе своих погибших друзей в госпитале через несколько дней после случившегося, когда его навестили товарищи.

В романе Олега Шушакова "На сопках Маньчжурии" есть эпизод, описывающий возвращение Александра Петровича после нескольких дней скитаний по пустыни: " Это надо было видеть! Приходит, значит, Сашка Пьянков к Глазыкину и говорит: "Рано вы меня списали на свалку, товарищ майор! Докладываю: дрался, покалечил пару самураев… Летел домой, но запнулся… Пришлось присесть… Да, и хрен с ним! Прибыл для дальнейшего прохождения службы!" А командир берет блокнот и вычеркивает его из списков погибших! "–  так описывал эту сцену Толя Орлов."

Всё примерно так и было. Так как были свидетели, видевшие возгорание самолёта Александра Пьянкова, то решили, что сам лётчик погиб. Так и доложили. И в момент, когда делали доклад о его смерти, он как раз и заявился в часть, оборвав докладывающих: "Да жив, жив Александр Петрович".

Александр Петрович тут же был отправлен в госпиталь. Но там он постарался не задерживаться, рвался воевать. И вскоре снова был в строю.

Нарком обороны Ворошилов был недоволен командованием 57 корпусом, потерями советской авиации. Общий счёт боев в мае был 17:1, в пользу японских авиационных сил! Практически всухую.

Потом было вынужденное молчание со стороны советских самолётов. Японцы безнаказанно бомбили наши сухопутные войска с воздуха!

Изначально удача в борьбе за небо оставалась на стороне японцев, однако 29 мая в район боевых действий вылетает группа настоящих асов, во главе с Яковым Смушкевичем. Смушкевич Я.В. был к тому времени уже Герой Советского Союза, за боевые операции в Испании. Считался один из лучших лётчиков СССР. В Испании он воевал под кодовым именем "генерала Дугласа". За голову Дугласа маршал Геринг обещал 1 миллион марок.

Была развернута программа по обучению советских и монгольских пилотов тактике ведения воздушного боя и вскоре японские операции перестали приносить такой успех как раньше. Следует особо отметить значение этих достойных людей, наладивших эффективное обучение молодых солдат в таких экстремальных условиях. Постепенно советские самолёты стали перехватывать инициативу и потери несли уже японско-маньчжурские силы.

Итак, начались три недели строгой "муштры" пилотов 57-го корпуса под руководством опытнейших лётчиков Я. Смушкевича, Б. Смирнова, А. Гусева, С. Грицевец, Н. Герасимова, Л. Орлова, А. Николаева, Г. Кравченко, В. Кустова, И. Лакеева, В. Рахова. Были доставлены и новые самолёты – И-16.

В режиме цейтнота приобретение нужных навыков ведения боя, "мастер-классы" от асов – этим и объяснялось вынужденное молчание со стороны советских самолётов. Смушкевич –  не только занимался боевой подготовкой лётного состава, но и улучшил снабжение, создал целую сеть взлётно-посадочных площадок, численность авиагруппы уже составляла 300 машин, среди них много новых И-16 и "Чаек" (И-153).

"Чайки" не были панацеей. Наоборот, новые советские И-153 явно уступали японским Ки-27. Советское командование пришло к окончательному выводу, что эра бипланов окончательно ушла в прошлое.  Была изменена тактика: советские лётчики начали проводить рейды группами И-16.