Отчим обещал ему и дачу, и “вольво”. “Мне ничего не нужно, – сказал он и без особой горечи добавил: – И я никому не нужен”.

Ландона привлекла возможность поработать в одиночестве. Не то чтобы он пришел в восторг, но все же привлекла. Поехал к Бертилю забрать ключи. Двадцать минут они молча сидели за столом, поглядывая на серые овсяные лепешки. Ландон притворился, что ему нужно срочно позвонить (“очень, очень важный разговор”), и вышел в сад. Когда вернулся, отчим начал бубнить что-то насчет курса доллара и шведских ценах на недвижимость. Наверное, стоит продать этот дом и уехать куда-нибудь поюжнее. В Испанию, к примеру.

Ландон не знал, что на это ответить.

Он огляделся, сунул в рюкзак ноутбук и толстую пачку бумаг – на даче очень нестабильный интернет, наверняка придется пользоваться заблаговременно сделанными бумажными копиями источников.

Еда. Взял чистый лист и задумался. Хлеб, масло, мед… Бекон. Пармезан. Туалетная бумага? Да… только как сделать, чтобы до нее не добрались мыши? В прошлый раз они построили целый город. Наверное, лучшего строительного материала для гнезд им не найти.

Потом вписал лук-шалот и сливки. Не особенно охотно, подобные деликатесы требуют возни. Он едет работать, а не стоять у плиты. Издал короткий, скорее озабоченный, чем болезненный стон и пошел в спальню. Трусы, носки… по дороге остановился перед зеркалом. Светлые волосы отросли так, что начали завиваться в локоны, а про бороду и говорить нечего. Ямочка на подбородке, которая так нравилась Рите, исчезла. Попробовал улыбнуться – вышло так себе.

Ландону не везло с девушками, пока не встретил Риту. Впрочем, и этот роман трудно назвать везением. Ему едва исполнилось тридцать, а ощущение такое, что все позади. Амбер упрекала: посмотри на себя и посмотри на Риту. Смысл ясен: Рита куда более цельная натура, потому она и ушла.

Может, и так. Он неуклюж и нерешителен. Не хочет проявлять инициативу. Женщины любят тех, кто держит их в руках. Это он слышал не только от Риты. Таких, как тот, чья физиономия то и дело появляется в телевизоре. Юхан Сверд, с загадочным взглядом… каких глаз? Каких угодно, только не голубых. Рита запала на него мгновенно. Ландон никогда ему этого не простит.

Он никогда не простит Риту Юхану Сверду.

У него не было никакого желания следовать этому проповеднику здорового образа жизни. Пытался, но хватало самое большее на две-три недели. Странно… Рита, как ему казалось, и любила его именно за чувствительность, за терпение. Почему-то особенно ее привлекало “потрясающее умение” выбрать точное количество оборотов перечной мельницы. Он так до конца и не понимал, что она имела в виду. Оказывается, точное количество – это ровно столько, сколько надо, чтобы не переперчить, но сохранить вкус перца.

Однако, как оказалось, терпение в совместной жизни – штука односторонняя. Искусство ждать незаменимо, чтобы приготовить идеальный томатный соус или написать близкий к совершенству текст, но когда речь идет о любви… тут требуется взрыв, фейерверк. Как у буйного шизофреника.

Ландон заглянул в гардероб. Сорочки… Где он будет их стирать и тем более гладить? К тому же почти все тесны, поскольку Амбер выбирала подарки с намеком: не пора ли сбросить несколько килограммов? Хватит пары-другой футболок. Еще одни джинсы? Вдруг порвет или чем-то зальет.

Он задвинул дверцу гардероба. Зачем нужны чистые, элегантные тряпки на даче, где в это время года никого нет? Явный перебор. Разве что Амбер прилетит спецрейсом с Ривьеры и потребует, чтобы приемный сын выглядел как полагается достойному мужчине.