– Нет, вы же не можете так со мной поступить, – она отчаянно качала головой, не веря его словам. – В какой из жизней я так облажалась, что меня так наказать решили?

– Да ладно тебе, Джул, не драматизируй, – в разговор вмешался Чарли.

Он бы и рад сказать еще хоть что-то, но суровый взгляд девушки заставил его остановиться на полуслове. Финли уличил подходящий момент и потянулся к табличке на двери, перевернув ее на «открыто», а после и вовсе засобирался уходить. Джульетта запаниковала.

– Но мы же убьем друг друга!

– Что ж, надеюсь, у вас есть страховка, – Уоллис беззаботно улыбнулся, и в эту же минуту след его простыл.

В магазине осталось трое: Чарли, Джульетта и ее гнев. Девушка закрыла глаза, сосчитала до десяти и повернулась к парню.

Она была подавлена. Джули так любила свою работу, ей было так уютно и приятно здесь: рассматривать новые сувениры, болтать с туристами из разных стран и покачивать бедрами в такт музыке по радио. А теперь все это снова придется делить с надоедливым Чарли!

Очередные неприятности, из которых ей предстоит выпутываться.

– Что будем делать? – шатенка сглотнула.

Чарли пожал плечами и посмотрел через ее плечо: вот и первые покупатели. Он словно бы и не расстроился этой новости, натянул на лицо одну из своих самых приторных улыбочек и направился к пожилой даме, чье внимание привлекла какая-то блестящая побрякушка. Джульетта погрузилась в траур. Игнорируя удивленные взгляды Чарли и этой очаровательной старушки, девушка направилась к выходу, где только морозный декабрьский воздух мог привести мысли девушки в порядок. Атмосфера для этого была крайне располагающей: прямо напротив сувенирной лавки раскинулся живописный старинный парк – сады Сент-Джордс. Раньше он считался кладбищем двух церквей, а теперь это любимое место прогулок лондонцев и туристов, которые частенько заглядывали в Блумсбери. Территория его была огромной, весь периметр охраняли старинные статуи, а к Рождеству парк и вовсе преобразился – не было ни ярда, где не сияли бы гирлянды и фонарики.

Девушка поежилась от ледяного порыва ветра и улыбнулась своим воспоминаниям. Все детство она через этот парк ходила в школу, играла с подружками, гуляла с близнецами, пугая их местными страшилками. А теперь даже не заходит. Возможно, со временем это место стало казаться ей слишком романтичным, а Джульетта никогда не претендовала на звание романтика.

– Во что я вляпалась?

Она подняла взгляд на вывеску магазина, где веселый Лепрекон встречал своих посетителей. Символ удачи. Где же она, удача?

– Помнится, я просила у тебя три желания, – Джульетта печально усмехнулась. – В сумме, если посчитать каждый день, получится больше тысячи желаний. Я тысячу раз просила избавить меня от мук в виде Чарли. И что ты сделал? Ты решил поставить нас в одну смену. Гениально!

Но Лепрекон молчал, уставившись куда-то вглубь парка.

– Знаю, это все Финли. Прости, что наезжаю. Я просто ума не приложу, что мне делать, – ветер и мороз мешали нормально мыслить, но она приняла твердое решение выговориться. Болтать с неодушевленным предметом гораздо удобнее, чем загружать кого-то своими проблемами. – Сначала солгала папе, Каллум, наверное, обиделся на меня. Теперь еще и с Чарли целый месяц работать. Как я с этим всем справлюсь?

Мимо Джульетты, подозрительно косясь, прошел какой-то мужчина. Он бы и рад зайти в магазин, но девушка, говорящая с вывеской – отличная антиреклама. Передумав, он перешел дорогу и быстрым шагом направился в сторону парка. Она недовольно фыркнула.

– Ой, больно надо! Давай-давай, проваливай!