– А я уж решила, что вы гость из прошлого, – усмехнулась я.

– Почти.

И вот, видя, как Кир глотает воздух и восхищается этой чудо-машиной, я лишь недоуменно моргаю. Альба и Ольви – тоже.

Мы топчемся у штаба четверть часа, а он никак не успокоится.

– Да, Dodge. Да, модифицированный. Крылья снял. И ступеньки, да. И капот, разумеется. Двигатель купил мощнее и новее, но машина действительно 1930-го. Где откопал? Долгая история. Нет, тот человек уже их не продает. – Оскар явно получает удовольствие от вопросов Кира.

– Вам не холодно, господа? – прерывает затянувшуюся беседу Альба и в надежде косится на штаб.

Здесь я с ней согласна.

– И то правда. Еще будет время пообщаться, – успокаивает Оскар.

– Обещайте, что прокатите! – продолжает сходить с ума Кир.

– Обещаю.

Штаб встречает нас запахом сырости, ведром с мутной водой и пачкой сухарей на кровати. Эти стены впитали меня настоящую. А теперь здесь гость из прошлого, выскочка, изобретатель и сестра того, кому я не оставила выбора. В моем доме. На моей территории. Мне страшно и дико соединять эти два мира. Я слишком разная в них. Разобранная на пазлы.

Оскар кратко рассказывает Киру обо всем, что с нами произошло, и «обезвреживает» его, подключив к запястью красную флешку. Мы с Матвеем и Ольви усаживаемся на кровать, и только Альба не спешит к нам присоединяться. Она касается всего, что помогло мне не утонуть в прошлом. Коробок, пыльных ковров, баночек с красками. Она вскрывает меня раз за разом, а мне нечем защищаться. Здесь моя кожа непозволительно тонка.

– Так вы пранки снимаете? – вытягивает меня из раздумий вопрос Ольви. – Надеюсь, меня в ваших планах нет?

– Надейся.

– А можно я когда-нибудь с вами сыграю? – Матвей зачарованно рассматривает молот клоуна.

– И я! – вторит ему Ольви.

– Можно, Матвей, – киваю я, не обращая внимания на реплику выскочки.

– Эй, красотка!

– На роль глухого, так уж и быть, возьму.

– Почему глухого?

– Потому что я просила называть меня по имени! – рычу я, отворачиваясь к окну, и упираюсь взглядом в Оскара и Кира.

– Да звоню я ей, звоню! – говорит Кир, включая планшет. – А консультация по тоннелям не нужна?

– Нет, спасибо, – отказывается гость из прошлого.

В нашем городе сотни подземных ходов. До внедрения кармы там прятались от стрельбы и взрывов.

– Ну-у-у! Я там все лазейки изучил! – возмущается Кир.

– Мне дорога моя жизнь, – повторяю я, наверное, в сотый раз. Кир пытается затянуть меня туда еще со школы. – Звони своей красотке.

Карина отвечает быстро. О, эти белые волосы и перекошенный рот… я помню: в тот день асимметрия была особенной. В тот день ее губы украшала не алая помада, а душераздирающий крик. Но Утешительница оставалась милой даже в таком состоянии.

Я кошусь на друга. Пугливый зверек по имени Кир превращается в сердцееда с многозначительной улыбкой.

– Ты соскучился? – мурлычет Карина. – Ладно, скоро буду.

Минут через двадцать Кир исчезает за дверью. Я на цыпочках крадусь к выходу, а затем смотрю в замочную скважину.

– Как нехорошо, – цокает Ольви.

– Тебя забыла спросить.

Я не вижу их лиц, но это мне и не нужно. Утешительница обнимает Кира. В кармане ее платья что-то блестит. Я присматриваюсь – пропуск, белый с золотистой полоской.

В тот день она носила его на шее.

– Что за машина? – шепчет Карина, украшая слова ухмылкой. – Где ты ее откопал, котик?

– Да это приятель… приехал. Слу-у-шай, можно тебя кое о чем попросить?

Нет, нет, нет! Поцелуй и укради карту! Она же так близко!

– Что случилось?

– Одолжи…

Я с силой толкаю дверь. Карина теряет равновесие, Кир ловит ее, а я хватаю пропуск и запихиваю его в карман бриджей.