Там ведь мало того, что один князь в гостях у другого совершил убийство, возжелав его жену. Так он очень удивился, получив жесткий отпор от овдовевшей по его воле княгини и отрубил ей руки, ноги, а после бросил искалеченное тело в реку.

Дуня не могла слушать про такое. Её начинало трясти, а сознание не принимало подобной жестокости. Но это было.

Про смоленских князей Дуня более пока ничего не знала, а вот в Москве в ту пору сидел дед нынешнего князя Ивана Васильевича и был он сыном Дмитрия Донского.

Ей и Маше уже начали рассказывать о московских князьях, но говорили так путано, что ничего не было понятно. Она даже не смогла узнать, какой сейчас год!

Отец Варфоломей изредка монотонно жужжал о походах того или иного князя, о сытных и голодных годах, о заговорах и казнях, потом перескакивал на историю присоединения других князей с боярами к Москве или их уходе. И все это вливалось в уши девочек без какой-либо системы.

Маша давно перестала пытаться разбираться в последовательности событий. Всё что нужно, она заучивала, а об остальном даже не задумывалась, и только вопросы младшей сестры заставляли её морщить лоб.

А вот Дуня не сдавалась и пыталась встроить полученные знания в упорядоченную систему, выделив для себя ориентиры.

Так она вызнала, что чуть более десяти лет назад умерла Софья Витовтовна. Уж об этой особе Дуня слышала и даже видела картину, на которой княгиня прилюдно срывает пояс с родственника мужа, обвиняя его в воровстве. Последствием её поступка стала война за престол, ссылка и ослепление сына, получившим прозвище Василий Тёмный.

С большим трудом было возвращено княжение.

Кстати, покалеченного князя оплакали совсем недавно, но Дуня узнала об этом случайно. Она услышала разговор, что молодой великий князь Иван Васильевич сразу после смерти отца ослепил его любимого воеводу. Вот так.

Отец Варфоломей как-то обмолвился о Жанне Д‘Арк. Она уже прославилась и погибла. Ещё он говорил о правителях других стран и плевался, что какой-то Хуан намерен назвать своей наследницей дочь Изабеллу. Дуняша догадалась, что это будущая Изабелла-католичка*. Сейчас она ещё девочка. На фоне имени Изабеллы вспомнилось открытие Америки и путаница с Индией. А ведь когда Колумб мечтал открыть Индию, там уже побывал тверской купец Афанасий Никитин!

Вот за него душа у Дуняши заболела. Она читала, что он умрёт в 1475 году в бедности от болезней. Афанасий Никитин был великим путешественником, но посредственным купцом, увы. И ей даже хотелось поскорее подрасти, чтобы разузнать о нём и, если получится, то помочь.

Ах, как бы ей расспросить обо всем, не вызывая подозрений? Отца Варфоломея прямо трясёт всего, когда маленькие боярышни пытаются задавать вопросы. Он воспринимает это как неуважение, и в ответ заставляет десятки раз повторять псалмы*. (хвалебные молитвенные песни)

Маша боялась отца Варфоломея и благоговела перед ним. А вот Дуня только недавно перестала глядеть на него исподлобья. Уж больно он достал её наказаниями и нравоучениями. Священник ждал от неё раскаяния в проделках, а она не раскаивалась и молча бубнила псалмы, сердито косясь на него.

Дуня не считала грехом придумывать игры для сестры и брата, задавать вопросы и настаивать на своём. Она упрямо не каялась, а он заранее знал о её проказах от наушниц и выедал мозг нравоучениями, озвучивал наказания и проверял, как она их исполняет.

Отношения с мамиными приживалками у Дуняши тоже не наладились. Машуня как-то услышала, что женщины ябедничали маме на Дуню и тоже перестала с ними общаться.

Вот и сейчас Мария с неодобрением посмотрела на встрепенувшихся теток и отложив свою работу заявила: