– Вот уж глупости, – отмахнулась Лилли. – Лишний раз по лесу пройдетесь, и все. Скажите лучше, как он там?

Призвав на помощь весь свой такт, отец Флинн попытался вычленить из утренней встречи с Эйданом Райаном хоть что-нибудь, что принесло бы пусть каплю утешения жене, которую муж сначала избивал, а теперь отказывался даже видеть. Жене, которую он всерьез подозревал в продаже их первенца случайному прохожему.

Отец Флинн как-то просмотрел газетные вырезки двадцатилетней давности о похищении в городе маленькой дочки Райанов из детской коляски, оставленной у магазина.

Девочку так и не нашли. Ни живой, ни мертвой.

Благодаря набору шаблонных фраз – Господь-де милостив, грядущее никому не ведомо, будет день – будет пища – отцу Флинну удалось поддерживать разговор в оптимистичном тоне.

– Вы верите в святую Анну? – неожиданно, сбивая весь настрой, спросила Лилли.

– Ну… да… то есть, разумеется, верю в реальность ее существования и прочее… – начал он с показным воодушевлением, гадая, к чему она клонит.

– А в то, что она там, у источника, вправду нас слушает, верите? – настойчиво продолжала женщина.

– Все относительно, Лилли. В смысле, источник уже много веков место особо почитаемое, и уже одно это наделяет его некоторой силой. Ну и конечно, святая Анна пребывает на небесах и, как и все наши святые заступники…

– Не трудитесь, отец. Я тоже не верю в источник, – оборвала его Лилли. – Но я ходила туда на прошлой неделе и, честно говоря, была поражена. То, что в наше с вами время туда стекается столько людей, не может не удивлять.

Отец Флинн быстро изобразил на лице приятное изумление. Вышло не очень убедительно.

– Понимаю, отец, сама раньше так думала. Знаете, я наведываюсь туда каждый год в день рождения Терезы. Моя доченька исчезла задолго до того, как вы появились у нас в приходе. Так вот, обычно ничего особенного я не чувствовала, но на прошлой неделе все почему-то ощущалось иначе. Показалось, будто святая Анна на самом деле меня слушает. Я рассказала обо всех бедах, которые посыпались после похищения, о том, что бедный Эйдан так и не оправился от случившегося. Но самое главное – я попросила дать знак, что с Терезой все хорошо, где бы она ни была. Я, наверное, все снесу, мне бы только поверить, что дочка счастлива где-то там.

Отец Флинн молча смотрел на женщину, не находя слов, чтобы выразить свое участие.

– Я хоть и знаю, отец, что людям вечно какая-то чушь видится – то статуи у них двигаются, то образá разговаривают, но у источника и впрямь что-то творилось, отец, точно говорю.

Он по-прежнему не мог подобрать слов, только кивал в знак того, чтобы она продолжала.

– Там было человек двадцать, и все со своими историями. Одна женщина в полный голос просила: «Прошу, святая Анна, сделай так, чтобы он не охладел еще больше, чтобы не ушел…» Любой мог ее услышать и узнать, что у нее за горе. Но никто нарочно не прислушивался. Каждый думал о своем. И тут вдруг у меня возникло странное чувство, что с Терезой все хорошо, что пару лет назад она с размахом отпраздновала двадцать первый день рождения, что она здорова и счастлива. Словно святая Анна шепнула, что переживать больше не о чем. Я и сама осознаю, отец, как это звучит, но мне полегчало. Что тут плохого?

Жалею только, что бедного Эйдана там не было, когда святая Анна сказала эти слова, или произнесла их мысленно, или вложила их в мою голову – что бы она ни сделала. Они бы успокоили его душу.

Отец Флинн рассыпался в заверениях о неисповедимости путей Господних, даже Шекспира припомнил, мол, есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам