– Дядька, кажется дар у меня проснулся.

Казак может и не поверил, но обрадовался сильно. Кажется, даже глаза его выплеснули в мир порцию энергии синего цвета.

– А может, и не кажется, – чуть помотал головой боярич, словно прогоняя видение, – мне-то не говорили об этом. Но что дядька Миша сильнее и ловчее обычного человека, это точно. Может, не только в тренировках тут дело. И в книгах было писано, что есть у казаков свое колдунство. Характерниками таких называли. Спросить, что ли?

Но первым спросил дядька:

– Как понял-то, Николай Ильич?

Спросил, и сам вроде как устыдился; ну, и юношу в смущение ввел. Потому что так вот, по отчеству, его в первый раз назвал. Прежде-то, с подачи боярина, только по имени, да бояричем. Николай смущение преодолел первым. Ну, или просто очередь его пришла, отвечать. Дядьку он встречал сидя, и вытянув ноги вперед. Теперь же, вскочив на ноги едва ли не так же ловко и стремительно, как это делал дядька, ткнул себя под ребра:

– Вот тут словно появилось что-то… теплое. Словно наружу просится.

– И?..

– Ну, я и выпустил. Гляди.

Искры, что выплеснулись фейерверком уже привычно из пальца правой руки, заставили казака шагнуть назад. И Коля не сказал бы, что они очень обрадовали дядьку. Но Николай продолжил, озвучивая то, что только что сам заметил:

– И еще. Ночью кулак об кровать рассадил, – он чуть смущенно улыбнулся, – а теперь вот.

Теперь почти в лицо не дрогнувшего дядьки ткнулся кулак. Хороших таких размеров. Главное, на нем действительно не было никаких последствий от вчерашнего не совсем просчитанного удара. Тут же родилась теория; не на пустом месте, кстати. Все из тех же книжек.

– Это все от моих тренировок утренних, – решил боярич, – искры, получается, не только жалить могут, но и излечивать. По крайней мере, своего… носителя. Ну, или хозяина. А что – не даром говорят, что в малых дозах любой яд – лекарство. А электричеством, кстати, вполне себе лечат. Электрофорез там, и все такое.

Лицо казака несколько разгладилось. Не от лицезрения кулака под носом, конечно. Очевидно, целительский эффект от непонятной магии воспитанника шел последнему в плюс. Но, покачав головой, дядька Михаил все же остерег парня:

– Ты бы, Николай Ильич, пока подождал с признанием-то. Осторожней надо, не дай бог…

Тут познания боярича Шубина были скудными. Знал только лишь, что есть запретные области для одаренных. Куда соваться не то что не рекомендуется, а вовсе смертельно опасно. В прямом смысле этого слова. Отец почему-то не учил. Только вздыхал, расстраиваясь, после очередной проверки в школе. Которых на памяти Коли было ровно восемь. Столько же, сколько длилось обучение во Владимирской дворянской школе. Как раз перед началом нового учебного года, в октябре, такие проверки и проводились. И за все восемь лет выявлено было среди однокашников четверо Одаренных. Ага – вот так, с большой буквы. Два парня и две же девицы. Одна из них, дочка графа Разумова – Светочка, а точнее, по-здешнему, Светлана Юрьевна – премиленькая, надо сказать, девица – на вкус боярича Шубина. Но тут, как говорится: «Видит око, да глаз…». Свяжешься с такой, себе дороже выйдет. Парень предпочитал отношения легкие, и достаточно кратковременные. Ну, и ни к чему не обязывающие, конечно. Таких и без графских дочек хватало. К тому же к старшим классам эта четверка обособилась от остальных и ходила, задрав нос кверху, как только возможно. Разве что к племяннику князя Владимирского, Андрюшке (конечно, Андрею Алексеевичу!) Столетову, относилась с почтением.

Подхватив вторую половину курицы, Коля погрузился в нужный сейчас пласт воспоминаний. Собственно в проверку на одаренность. Проходила она в торжественно-мрачной обстановке; отдельно для каждого школяра. Перед глазами парня поочередно промелькнули лица комиссии. Особенно задержался он на бородатом, аскетично-строгом лице священника, который буквально впился взглядом в испытуемого, когда тот приложил ладонь к последнему камню; черного цвета. Всего таких камней на столе перед бояричем тогда (как и всегда, впрочем) было шесть. И назначение каждого объяснил как раз батюшка, Илья Николаевич. Он сам когда-то проходил такую процедуру не единожды – до тех пор, пока на прикосновение его ладони не отреагировал камень коричневого цвета. Земля – так Одаренных и называли. А еще были камни голубого цвета – Воздух; синего – Вода; красного – Огонь; Белого – Жизнь. Ну, и черного, про который сейчас парень вспомнил с таким содроганием. Смерть.