– Может, ты решишь прогуляться в каком-нибудь другом месте? И желательно подальше от меня, – одному меня научил эпизод в столовой: когда мы одни, свою неприязнь к этому типу я могу не скрывать. Зачем? Когда он все и так прочитал по моим глазам и в первый раз.

– Я обещал проводить тебя.

– Твое «Ладно» как-то не особо смахивало на клятву на крови, – пробурчала я, прибавляя шаг. Но этот шакал не отставал.

– А твое «Чудно» было совсем не похоже на «Да ни за что на свете!».

Это он сейчас меня попытался спародировать или мне просто не нравится его мерзкий голос?

– Многие люди говорят не то, что думают. Как будто ты сам не такой, – это было довольно очевидно. Почему бы прямо в лоб не сказать. – К тому же если бы я слишком рьяно отпиралась, Настя могла сделать неправильные выводы.

– Какие?

Посмотрела на него. Внимательно.

Он, что правда слушает, а не разглядывает вывески, напевая какую-нибудь похабщину под нос? Мои представления о нем стремительно корректировались…

– Неважно, – сказать вслух, ЧТО предположила Настя Торихина, я не смогла.

И, как оказалось, правильно. Потому что следующий его вопрос мне совсем не понравился.

– Хорошо. Тогда поговорим о чем-нибудь другом. Например, о том, что толкнуло тебя на то, чтобы стать патологической лгуньей?

Вот так и знала, что из невинного променада все сведется к прерванному разговору в столовой!

Так… Вспоминаем самые эффективные способы сделать так, чтобы парень отвалил…

Вдарить по шарам или выплюнуть оскорбление? А лучше, что посущественней с амнезией в качестве побочки…

– 5 -

– Я не патологическая лгунья! – банально возмутиться было лучшей идеей, тем более что до дома осталось всего ничего – каких-то два десятка шагов.

– Тогда зачем врать? – открыла рот, чтобы снова возразить: Влад это заметил и заговорил быстрее, поясняя свой вопрос. – Нет-нет. Я не осуждаю. Я и сам, если откровенно – не парагон честности. Просто интересно, какое у тебя оправдание.

– Я не лгунья! – вышло намного громче, чем следовало: пара прохожих с интересом обернулись. – То, что я не все о себе рассказываю и приукрашиваю факты – никому не вредит! И это не то же самое, что говорить всем, что твой отец – президент, или мама – директор школы.

– Ха.

– Ничего смешного! И это не твое собачье дело, что и кому я говорю. Как будто ты не используешь какой-то грязный трюк получая высокие отметки и при этом бездельничая на уроках! Уверена, что ты…

Осеклась, так как не ожидала такую резкую смену выражения лица – из насмешливого в крайне серьезное, даже раздраженное. Я точно кольнула в самый центр больной мозоли.

– Так я права… Ты – не гений-самоучка, уже закончивший экстерном 11 класс, – я смаковала свое чувство победы (у меня получилось залезть этому гаду под кожу почти с первого раза), игнорируя тот факт, что с каждым моим словом черты его лица проступали резче. – В отличие от тебя я усердно работаю, чтобы держать свой средний бал на должном уровне. Не шантажирую и не подкупаю учителей или что ты там делаешь, чтобы ничего не делать.

Думала, он еще больше разозлиться, заедет кулаком в стену над моей головой – как бывает в кино – и уйдет, выплюнув мне в лицо что-нибудь гадкое или прорычав нечленораздельное: «Ты…»

Но нет. Влад Чернышев просто сложил руки на груди и усмехнулся.

– Так ты завидуешь?

– Нет.

– Правда?

– Нет!

Он снова усмехнулся, и мне захотелось заехать ему сумочкой по лицу (именно сумочкой, куда едва помещались нужные тетрадки и пенал. Учебники я всегда оставляла в школе. В кабинете у бабушки).

С шумом выдохнула через нос, проглатывая едкие слова.

– Думай, что хочешь. Я пошла домой.