– Что вы делае… – «те» окончание слова промычала уже в губы Романа Игоревича. Он меня заткнул коротким, но чувственным поцелуем, словно пробовал, не противна ли я на вкус. Секунду осмысливал результат, пока я недоумённо хлопала ресницами, пытаясь собраться мыслями и решить, как выбраться из патовой ситуации, но так, чтобы не слишком задеть самолюбие брутального босса, и при этом, не уронить своей чести. А потом опять наградил поцелуем. Таким сочным, что я ахнула, забыв, что трубка прижата к уху— внимание полностью сосредоточилось на Романе Игоревиче, который протиснулся между моих ног с явным намерением меня поиметь! Я всё также нечленораздельно мычала ему в губы: «Пустите! Кому говорю!»,– пока он бессовестно меня лапал и целовал с большей настойчивостью и пылом, чем могла когда— либо представить. Я вообще слабо представляла себя, почти невинную Кристину Кравчик, в подобной ситуации. Может потому сил на сопротивление становилось всё меньше и меньше.

Моё: «Ну же!.. Прошу!»– совершенно, впрочем, невнятное, сексуально— озабоченный синеглазый босс просто жевал, чередуя яростные поцелуи с нежными, в которых было столько страсти и желания, что я чуть рассудка не лишилась. Мозги превратились в кисель, между ног стало горячо и как-то томительно пусто. Помутнело всё вокруг, перед глазами поплыло. И кислорода— полнейшая нехватка.

Я захлебнулась чистейшим удовольствием: пьянящим и острым, которого никогда не испытывала. Это была сильно действующая наркота, и я от неё улетала, только сейчас понимая в полной мере, что это значит— улететь.

Судорожно вцепилась в Романа Игоревича, краем уха слыша, как трубка, в которую продолжала орать Ангелина, упала на пол.

Где-то на задворках сознания я сопротивлялась, даже шептала угрозы— увещевания в те секунды— перерывы, что давал ещё— не— мой— босс, но смысл терялся в голодном желании Романа Игоревича взять меня на чёртовом столе!

Я правда была против. Категорически… По крайне мере сильная часть меня, но сейчас, увы, заткнутая слабой и похотливой другой мной, что всё бесстыдней стонала от грубовато-торопливых ласк незнакомого, по сути, мужчины. Сама качалась к нему, ёзрала от нетерпения, не помня за собой подобных порывов, но упорно требующая “здесь” и “сейчас”:

– Ещё! – прогнулась, когда он умопомрачительный поцелуй завершил, укусив меня за губу, одновременно с этим одной рукой придвинул мой зад на самый край стола, а другой пытался стянуть трусики с колготками.

– Твою мать, ты и правда в этой броне! – недовольным рыком выговорил и с большим нетерпением дёрнул свою пуговицу на поясе чёрных брюк. “Вжикнула” молния.– Никаких колготок! – строго велел он на низкой частоте и бархатным тембром, от которого по телу прошла новая волна дрожи. А я, как идиотка, торопливо кивнула. Вот честно! Теперь голая ходить буду!

Почти озвучила свои мысли, как самая исполнительная сотрудница, но мобильный опять заголосил.

– Да что ж за вечер-то такой?!– чертыхнулся в сердцах Роман Игоревич, упорно игнорируя звонок: подступился ко мне и опять увлекся моими колготками и трусиками. При этом грозно пугая своим крупным, стоящим… а в данный момент напряжённо покачивающимся членом.

Он был красив. Не уверена, что такое применимо к члену, но этот ствол был офигительно красив! Потому я и разрывалась между: позволить всё; остановить Романа Игоревича пока не поздно; или для начала нащупать рукой айфон. Рука была проворней, потому я, не отдавая себе отчёта в том, что творю, стала шлёпать по столешнице ладошкой в поисках мерзкого разрушителя напряжённых моментов. Шлёпала, но жадным взглядом с восхищением следила, как без— минуты— мой— любовник— босс ловко управляется с презервативом.