Меня это не оправдывало, даже наоборот впервые оголило жуткую правду о моей легковозбуждаемости, несерьёзности и откровенной распущенности.

Я ЧУТЬ НЕ ОТДАЛАСЬ НЕЗНАКОМОМУ МУЖЧИНЕ!!!

Где характер? Гордость? Умение постоять за себя?

Стыд и позор…

Я прикоснулась к воде, и она тут же разбилась о мои пальцы, покрыв кожу на животе и груди брызгами. По телу пробежали мурашки.

Я мёрзла! Раньше не замечала, но я замерзала в ЭТОЙ квартире.

 Вода была горячущей. Я всегда моюсь почти кипятком, и прекрасно знаю, что стоит под него войти— станет хорошо. Но “хорошо” совсем не хотелось, хотелось “охренительно”, как было, когда проходила собеседование. Так охренительно, как было на столе, в руках разгорячённого Романа Игоревича.

Почему я раньше не испытывала настолько взрывных чувств? Почему такого не рождал во мне Макс? Сколько я с ним встречаюсь? Год? Полтора?.. Мне казалось у нас всё хорошо. И секс— хорошо. И общение— хорошо. А один нелепый случай с не— моим— боссом в лёт разрушил убеждения “хорошо”, теперь мне наша жизнь казалась сухой, пресной и никакой!

Стоп! Зачем я топлюсь в бездне того, что мне больше не светит? Зачем накручиваю? Зачем ковыряюсь с отношениях с Максом? С ним— хорошо. Это ведь замечательно! И раз этого не изменить, на “охренительно”, как БЫЛО с Романом Игоревичем, не надо и думать о подобном. Значит нужно забыть и забить.

Я шагнула вперёд, и по телу тут же разлился приятный жар. Я сильно зажмурилась, прислушиваясь к ощущениям, молясь, чтобы кипяток выжег воспоминания, но, чёрт возьми, прикосновения «этого мужчины», которые помнило тело, не перебить, кажется, ничем.

Я… заплакала. Опустошенно и тихо.

Мне нет прощения. И понимала.

Я крупно слажала. Оказалась не готова к взрослой жизни. К собеседованию! К непредвиденным ситуациям.

Я трусиха!

А что хуже, в душе зародился червь сомнения. Жирный такой. И в том, что я должна идти завтра. И в том, что вернусь в эту фирму.

Как посмотрю в глаза Роману Игоревичу? Да я сгорю от стыда!

А как с Максом говорить? Что ему сказать?

“Ой, прости, я чуть было не завалила собеседование. Для начала опоздала. Потом босс принял меня за шлюху. Я думала это проверка на вшивость и креативность, ну и чуть не дала себя трахнуть. Но ты не волнуйся, мы с Романом Игоревичем на одной ноге… Он мне позволял при этом отвечать на телефонные звонки! Это ведь весомо! Правда?”

Одно нелепей другого! Так что спасало то, что Макса ещё не было дома… У меня была передышка, собраться с мыслями, силами… Чёрт! Я даже не могла устыдиться— позвонить Максу и попросить прощение за своё распущенное поведение.

Причём я страшилась того, что могла запутаться в объяснениях и тех чувствах, что испытала. Ранить Макса не желала, но при этом чувствовала себя не менее наказанной. Мне показали шоколадку, дали вкусить крохотный кусочек, а потом отдали её другому ребёнку.

А мне надо! У меня гипогликемия!

Меня обманули, раздразнили. Мой мир взорвали! Почему я не имею права возмущаться?! Хоть немного?

Нет, я себя не жалела. Но плакать хотелось и грызть себя одновременно. Потому что должна стыдиться, унижаться, добровольно пойти в тюрьму, самосжечся и ещё камнями себя закидать. Я ПОРОЧНАЯ СУКА! Я ЕДВА НЕ ИЗМЕНИЛА ЖЕНИХУ! Я аморальная дрянь! Нет… Кристина Кравчик таких слов не говорит, откуда они во мне?.. Тем более по отношению к собственной скромной наивной персоне.

А у меня ведь было до нельзя простое задание! Пройти собеседование и попасть в фирму Кирсанова! А я напоролась на секси— босса, который мои мозги, сердце и душу к херам собачьим перетрусил, вывернул наружу мою развязность, при этом повёл себя более чем мужчиной, когда открылась правда, что я не его заказ.