Дерек Гейтенснаут повернулся к телефону и начал куда-то названивать. Разговаривал он по-голландски.

– Ну вот, готово! – сказал он через несколько минут и протянул Питеру листок с телефоном и адресом. – Пускай на меня сошлется. Фирма смешанная, торгует тряпками и косметикой – для девчонки как раз то, что надо. Стас еще и спасибо скажет!

Стратегом и планировщиком в голландском отделении «АйСиПи» был Дерек Гейтенснаут – бывший инженер-нефтехимик, превратившийся в коммерсанта и отвечавший теперь за дела компании в Европе. Основная контора располагалась в Нью-Йорке, но за европейские операции отвечали именно офис в Нидерландах и его глава.

Сидя на голландских осушенных болотах и вглядываясь в даль, в которой невозможно было определить, где суша отъединяется от воды, Дерек, что свойственно глубоким людям, предавался размышлениям о судьбах Европы и мира в целом.

Несмотря на постоянно блуждающую на лице улыбку и старую вмятину на плешивой голове от удара конским копытом, Дерек был отнюдь не идиотом и любил поразмышлять. Но, как это свойственно многим голландцам, размышления его строились через призму материализма и доходности. Восточная Европа из-за простоты логистики и огромных материальных богатств особенно его манила и разжигала деловой аппетит.

Под боком у него сидела крепко сколоченная им группа опытных и, можно сказать, прожженных трейдеров, логистиков, финансистов и бухгалтеров, которая ежедневно перемалывала в коммерческом смысле сотни и тысячи тонн разнообразных химических продуктов и материалов. Механизм торговли был отточен и работал превосходно, но всегда же хочется лучшего, не так ли?

Хозяева фирмы, расположившись за океаном, удаленно вдыхали дым социальной революции, происходящей прямо сейчас в далекой стране, своими чувствительными носами. Они тоже чуяли новые возможности и как следствие – новые барыши. А что за океаном важнее барышей? Да ничего! Только бо́льшие барыши.

В некоторых деловых неформальных сообществах Нью-Йорка тогда даже возникло негласное капиталистическое соревнование: кто больше других сумеет хапнуть в России. Но «хапнуть» – это грубоватое слово. Лучше сказать – «заработать». Самым успешным признавался тот, который, не заплатив ни цента, получал значительную маржу. В некоторых местах, с устаревшей консервативной нравственностью, такое явление прямолинейно и неполиткорректно называется воровством. Но не здесь, в цитадели либеральной демократии и свободы! Любой школьник сообразит, что процент прибыли в подобной сделке стремится к бесконечности. А бесконечная прибыль приносит бесконечные радость, удовольствие и уважение коллег.

Профессиональное руководство европейского отдела компании, попав в хаос русской перестройки, вовремя сообразило, что следует делать, когда рухнула налаженная система отношений, контактов, областей торговли, отвоеванных у конкурентов.

По плану дальнейшей безбедной жизни, который уже давно обдумывал Дерек, под пунктом номер один следовало восстановление справедливости. Прежде всего в распределении доходов.

До этого времени каторжная работа на американских хозяев приносила Питеру с Дереком ежегодно по кругленькой сумме в долларах. Но чем она была в сравнении с 20–30 миллионами в год только от европейских операций, которые их руками гребли старики и умудрялись никаких налогов в пользу американского народа не платить, потому что держали свои деньги на Багамских благословенных островах? А в Нью-Йорке между тем они в почете жили в знаменитых высоченных домах с окнами на Центральный парк. В тех престижных домах вместе с ними проживали, да и сегодня проживают, богатейшие люди мира, это вам расскажет любой нью-йоркский таксист. Было о чем задуматься и немного, в рамках буржуазных приличий, позавидовать.