— Понимаешь, бабушка - единственный оставшийся у меня близкий человек. Я не могу потерять и её... — он замолчал, будто не желая казаться уязвимым и сомневаясь, стоит ли открываться ей.
— Никлос, успокойся! Она переволновалась из-за смерти Алексея Николаевича. Сейчас за твоей бабушкой присматривают специалисты, а завтра ты обязательно её навестишь, — Настя сжала его плечо и поднялась, чтобы заварить чай с мятой.
Протянув мужчине кружку с горячим ароматным напитком и поставив вторую для себя, девушка опять обняла его и сказала:
— Пей. Это чай с мятой, он тебя немного успокоит.
Никлос повернулся к ней и, посмотрев в глаза, несколько минут пристально изучал лицо Насти. Затем наклонился и, оставив практически невесомый поцелуй на её губах, едва слышно ответил:
— Спасибо.
Но в это простое слово вкладывалась огромная благодарность не только за заботливо предложенную кружку чая, а ещё и за её поддержку в трудный момент.
— Если хочешь, можешь переночевать у меня. Тебе не стоит оставаться одному. А завтра я могу съездить с тобой в больницу.
Настя только после своего предложения осознала всю абсурдность ситуации, которая ставила под сомнение её отношения с другим.
— Хорошо, — он сопроводил ответ, кивком головы, не переставая смотреть на неё.
Она поднялась с места и, предупредив, что ей нужно подготовить комнату, удалилась.
Никлос взял в руки чашку и, сделав глоток, задумался о том, как одна и та же девушка может вызывать столько разнообразных чувств: от желания придушить до желания не отпускать никогда.
Его очень удивила её забота, неравнодушие и участие, особенно после поведения в ресторане.
Настя вернулась переодетая в домашний костюм, когда он уже допивал чай.
— Комната готова, пойдëм провожу.
Никлос поднялся с места и пошëл вслед за ней.
"Неожиданно. Мужская комната, оформленная в чёрных, белых и серых тонах", — услышала она.
Увидев, как Никлос удивлëнно обвëл взглядом спальню, она пояснила:
— Это холостяцкая квартира моего отца, а в его бывшей спальне иногда ночует мой брат.
— Это объясняет её строгий и холодный интерьер, — усмехнулся он.
Настя открыла дверь в ванную:
— Полотенца на полке, зубная щётка на раковине. Спокойной ночи, Никлос, — она собиралась выйти, но мужчина поймал её руку.
— Насть, побудь со мной, пожалуйста, — ласково попросил он, снова вызывая волну мурашек по всему телу.
— Хорошо, — тихо ответила она и, подойдя к кровати, присела на край.
Он прошёл в душ и через несколько минут за дверью послышался шум воды.
Она не планировала настолько сближаться с ним, ей было проще, когда он считал её глупой сумасбродкой. Но сейчас что-то в глубине души отзывалось на его близость.
Услышав звук открывающейся двери, она автоматически подняла голову и, увидев его в одном полотенце, нервно сглотнула.
Ник был шикарен. Взлохмаченные полотенцем тёмные волосы, несмотря на приглушённый свет, переливались от влаги, как и короткая щетина, придававшая его лицу мужественность и строгость. Точëный рельефный торс, блестящий от капелек воды, покрывался небольшой порослью тëмных волос, которая, соединившись в единую полосу, уходила вниз под замотанное на бëдрах полотенце. И напряжëнные бицепсы рук, вызывающие томное желание почувствовать их на своём теле.
Бесстыдно рассматривая его, девушка не заметила пристальный взгляд голубых глаз.
"Твоё желание во взгляде возбуждает не меньше прикосновений", — услышала Настя его мысли.
— Хотел бы я так же рассматривать твоë тело, — еле слышно сказал Никлос.
— Прости, — она отвела взгляд и покраснела.
"Соберись, что ты творишь! Как будто никогда мужика не видела. Хотя, и правда, давно не видела, тем более такого", — думала Настя.