Герман уже на месте, и я с усмешкой кидаю ему: «Может, чашечку кофе?» Но он лишь с рассеянной улыбкой качает головой. Прекрасно, я знаю, когда надо отъехать. Он весь в делах и мыслях, и ему явно не до шуток. О моей вчерашней выходке с официантами тоже никто из нас не вспоминает.

Чуть позже просит меня накидать аналитику по нескольким последним проектам фирмы. Я с огромным удовольствием этим занимаюсь. Все-таки цифры – это мое. Прогнозирование, планирование, анализ – тут я как рыба в воде. Да и в общем, ориентируюсь в минувших проектах фирмы лучше Германа. Он-то, считай, новичок.

– Может, поедем уже? – вырастает Островский перед моим столом, и я поднимаю голову от таблицы.

– А не рано? – посматриваю на часы на мониторе.

– Если раньше приедем, зайдем куда-нибудь, кофе попьем.

Предложение звучит и заманчиво, и пугающе. Однако я широко усмехаюсь и отодвигаюсь от стола, нашаривая ступнями туфли, которые успела скинуть.

– Вау, ну наконец-то кто-то приготовит его для меня. Этот расчудесный кофе. Хотя бы бариста, – тяну с предвкушением.

Герман улыбается в ответ, и в его глазах зажигается знакомый огонек. Небось уже представил, как готовит кофе для меня в постель? Как когда-то…

Черт, Мельникова, отбрось ты эти фантазии. Это моя внутренняя ехидна играет словами и образами.

А дальше меня ждет настоящее испытание – я, Герман и напряжение между нами в замкнутом пространстве автомобиля.

– Я хоть в каком качестве с тобой еду? В качестве стенографистки?

Островский бросает на меня короткий взгляд.

– Ага, машинистки. Сейчас как раз по дороге заедем в какую-нибудь антикварную лавку, купим доисторический аппарат для работы.

– Супер, мечты сбываются, – я приподнимаю брови, демонстрируя весь свой неподдельный восторг. – А там никого не смутит, что я буду сидеть в уголке и стучать по клавишам этого «динозавра»?

– И со звоном передвигать каретку? – вливается он в поток моей иронии.

– О да, обязательно со звоном.

Герман пропускает меня вперед, когда мы выходим из здания, и более ровным тоном поясняет:

– Ты едешь по своим прямым должностным обязанностям, как руководитель отдела. Прости, что сразу не предупредил. Встреча организовалось слишком внезапно. Вчера уже поздно было созваниваться. Я как раз по дороге собирался все тебе пояснить. В общем, тебе сейчас главное поприсутствовать и понять, чего от нас требуется. Говорить в основном буду я.

– Если думаешь, что меня обрадует такой расклад, глубоко ошибаешься. Я не из молчаливых.

Мои руки сами собой складываются на груди в защитную позу.

– Варвара, я лишь хотел тебя подстраховать, прекрасно понимаю, что о таких мероприятиях предупреждают заранее.

– Хорошо, давай вводи меня в курс дела, – чуть остываю, не обнаружив никаких подтекстов в его словах. – Я готова слушать.

Мы забираемся – в прямом смысле слова забираемся – в «танк» Германа.

– Нравится смотреть на всех свысока? – усмехаюсь я, пристегивая ремень безопасности.

– В смысле? – он реально не понял или делает вид, что не понял.

Машина быстро заводится, и Герман без промедления трогается с места.

– А, не обращай внимания. Давай лучше к делу.

Ехать нам недалеко, но мы медленно ползем в пробке, поэтому у Островского достаточно времени, чтобы более-менее подробно мне все рассказать. Я задаю вопросы, прошу рассказать подробнее, спрашиваю его мнение, делюсь своим. Удивительно, но это выходит так органично, что я на какое-то время забываю, что передо мной Герман. Забываю о своей болезненной реакции на него. Забываю о подозрительности.

Забываюсь настолько, что, когда мы паркуемся на Большой Конюшенной, я выхожу из машины как-то неудачно. Ступаю на крышку люка, и тонкий каблук шпилек встает аккурат в небольшое круглое отверстие, уезжая вниз наполовину.