- Пап, а пап, можно я собаку заведу? – где-то на задворках сознания раздавались слова сына.

- Угу, - машинально ответил, а потом стал вспоминать на какой вопрос, потому что чуть не оглох.

- Ура, Эмма, слышишь, УРА! – кричал ребенок, - нам купят собаку.

- Что? – возмутился я, - мы обговаривали это, Степан. Никаких собак. Эмма маленькая, ты можешь позаботиться о ней. А собака в доме будет только мешать.

- Ты всегда говорил, что мужики держат слово, - обиженно засопел мальчишка.

- Какое такое слово я тебе сказал? – уточнил у Степана.

- Ну как? «УГУ» - повторил он, копируя мой деловой тон и мимику лица.

- Это не слово. – стал искать оправдания я.

- Все равно, ты подтвердил мои слова! Значит, собаке быть! – завершил наш диалог сын и отвернулся к окну, скрестив руки на груди.

- Степан! – стал подбирать я слова.

Но сын молчал, даже головы не повернул. С одной стороны, он был прав, если сказал «А», надо говорить и «Б», но собака… И я ничего не сказал, брякнул просто по привычке.

- Я подумаю, поищу нужную породу, поговорю со специалистами, и подготовлю дом для проживания собаки, - твердо, прежде всего, для себя, проговорил сыну.

В глазах мальчика заиграли искорки. Он с надеждой и таким восторгом посмотрел мне в глаза, что даже не оставил возможность для маневра. Так его глаза очень давно не светились. Почти с тех пор, как умерла жена. Чуть они загорелись, когда я принес в дом Эмму. Но уже тогда, в шестилетнем возрасте, он был очень смышлёным и развитым не по годам мальчиком. Он оценил масштаб хлопот, которые так же перешагнули порог нашего дома, вместе с этой неугомонной, смешной девочкой.

- Пап, не переживай, я все устрою! – ласково и так по-детски сказал мне сын.

- Нееет, - заорал я, да так, что все присутствующие в машине люди, включая водителя, подпрыгнули на своем месте от испуга, - я САМ, - выделил последнее слово я, - слышишь? Сам, и только сам решу проблему с собакой!

Степка хороший мальчик. Но как только он говорит слово «Не переживай», то случается какая-то катастрофа. И это уже не просто наблюдения, а закон.

- Чего так орать-то? – обиделся ребенок.

Дальше все дорогу мы ехали молча. Степан все время ерзал на своем месте, Эмма видимо утомилась от поездки, а няня просто решила не отсвечивать. Но мне это было на руку. Потому что в моей голове была только одна мысль: «Как мне не думать о Наташе?».

Наталья

Я уже не помню, почему я выбрала именно эту кампанию, когда искала работу, после того, как переехала в Москву. Но я точно знаю, почему задержалась на ней больше чем на полтора года. Ответ прост – мне она нравится. С должностными обязанностями я справляюсь легко и непринужденно. Эх, спасибо моему тренеру, который в свое время настоял, чтобы я закончила обычный институт, с обычной специализацией, не цирковой.

- Жизнь артистки, даже самой яркой звезды – это только вспышка, Наташа. Жизнь намного длиннее. И надо иметь страховку не только на манеже, но и вообще, по жизни, - говорил он, когда я, насупив губы, стучала ногой по полу и говорила, что буду поступать на эстрадно-цирковое отделение академии культуры и искусств в нашем городе.

Как он оказался прав! И сейчас я благодарна ему, как никому в своей жизни.

Работа мне нравилась, коллектив, в общем и целом, был хорош. Не считая одного, нет, все-таки двух представителей мужского пола, которые портят впечатление и настроение. С одним, Романом Сергеевичем, начальником моего отдела, вроде удалось прийти к мирному сосуществованию. Но вот генеральный… Это отдельная песня. Только очень грустная. А я не большой любитель грустить. Поэтому надо что-то придумывать. Или увольняться.