— Войдите, — он поднимает глаза от своего компьютера и кивает на стол рядом с собой. А в следующее мгновение он, конечно, возвращается к работе, делая вид, что меня вообще здесь нет. — Разобрались со встречами?

— Да, сегодня у вас только две. Кадастровая палата и в области, где планируется новый загородный комплекс, — он ничего не отвечает, чем бесконечно меня раздражает. Но и мне смотреть на него уже невмоготу. Кажется, в профиль он еще лучше.

— Подтверди встречи и найди мне все необходимые документы для них.

— А что именно?

Он на меня так смотрит, словно я должна мысли его прочитать. Нет, серьезно.

— Зачем ты пришла сюда работать, если не знаешь стандартный набор документов для подобных встреч?

— Я понимаю, что нужен пакет документов, — отвечаю столь же резко. — Мне надо знать, по каким конкретно проектам, у вас их двадцать на данный момент.

— Вчера ты была более осведомлена о том, какими проектами мы занимаемся в первую очередь. Или это было показательное выступление?

— Так бы и сказали, что последние. Я же не умею читать ваши мысли.

— А придется научиться, если хочешь задержаться на месте помощника, а не занять место любовницы.

— Да как вы смеете!

— А может, забьем на все это? — резко встает он, и я невольно пячусь. Столько силы и энергетики в одном мужчине — это ненормально. Это неправильно. Его окружению вообще ничего не останется. — Может быть, ты прямо сейчас напишешь заявление, и мы перестанем мучить друг друга?

— Я вас не собираюсь мучить. Я хочу здесь работать, и мне не нужно с собой бороться, а если у вас такое неумное либидо, то найдите женщину. Уверена, в телефонной книге такого мужчины найдется десяток красоток, которые с радостью удовлетворят ваши потребности. Лично у меня другие планы в жизни. Я пришла сюда работать, а не соблазнять вас.

— И я почти тебе верю, но разрез на юбке, — я даже дергаюсь, когда его горячие пальцы касаются кожи, хоть бы колготки надела, — вынуждает меня сомневаться.

— Сомневайтесь в себе, а меня оставьте в покое, — отхожу назад и задираю подбородок. — А порвала я юбку случайно, потому что спешила сегодня к восьми утра сюда. Когда вы, между прочим, еще нежились в ванне.

— Я предпочитаю душ.

Не фантазируй, Полина. Не думай о том, как тяжелые капли стекали по его телу. Не вспоминай, что могла увидеть все воочию, потому что он звал к себе.

— А мне все равно. Я предпочитаю работать.

Он поджимает губы, еще некоторое время смотрит мне в глаза сверху вниз, словно рассчитывает, что я разорву юбку окончательно, взмахну ею, как белым флагом, и крикну: «Срать на работу, будущее и деньги, возьми меня прямо здесь, мой орангутанг!».

Не дождешься. Не на ту напал.

— Так иди и работай.

— Ладно, — сразу ухожу в сторону двери и торможу на его крик.

— И сделай что-нибудь со своей юбкой.

— Все с ней нормально. Разрез небольшой, — бурчу я, уже открывая двери.

— Тогда почему я знаю, что твои трусы белые?

Я уже хлопаю дверью, закрывая глаза и вздыхая. Это невозможно. Невозможно работать и постоянно ощущать себя как над пропастью. Вот-вот — и пучина. Причем, судя по его взгляду, эротическая. Быстро подхожу к зеркалу — действительно, разрез стал больше. И вместо того, чтобы тактично мне об этом сказать, он начал издеваться. Сволочь.

Но я невольно смотрю на бедро в том месте, где касались его пальцы. В голову сразу лезут образы того, чем это могло бы закончиться. Каждый порочнее другого. Но я отбрасываю их все.

Мне обязательно нужно будет его проучить. Обязательно. Осталось придумать как. А пока сбегаю к Василине. У нее наверняка найдутся нитки с иголками.