– Да мы с ним час лясы точили. Самовлюбленный идиот он, вот кто. Столько бабок мне отвалить пообещал, а за что? За тебя дуру? Да тебя пятак цена! Ты куда ночью шалава шлялась? Думаешь, лучше задаром отдаться?

– Я работу искала! Что значит бабок отвалил? Это ведь мы ему должны?

– В смысле, потерял, – поправляется тетка. – Сколько, знаешь? Мильен, говорит! И позволил отработать! Конечно, тут и ноги раздвинешь, не без этого. Разок. Ну, может, другой. Эдакий «босс на одну ночь» у тебя будет, деточка. Ведь ты сама во всем виновата, ясно? Нечего было шляться. Что заслужила, то и получила.

– Я… не смогу, – отвечаю дрожащим голосом.

– Ой, нашлась цаца. Не сможет она! Я с ним договор подписала.

– Ты меня… продала ему? Разве так можно? Разве так бывает?

– Значит, можно. У богачей все бывает! Слушай, пораскинь мозгами! Как мы живем? Да разве что не голодаем. Еле перебиваемся. А тут долг еще, или тюрьма. В тюрьме, думаешь, сможешь девственницей остаться? Там тебя искалечат! А тут такой шанс. Мужик красивый, ухоженный, богатый. Успокойся и в себя приди. Дашь разок. Если уж так противно – бревном притворись. Что не нравится тебе, лежи как мертвая. Мужики это ненавидят, ясно? Он больше и не тронет. Будешь там у него заместо уборщицы. Или сделай так, чтобы понравилось ему, может при расставании еще денег добавит, – рассуждает тетка, ощущение что сама с собой разговаривает. Ей абсолютно наплевать, в какой ужас меня приводят ее слова.

У меня перед глазами вращается комната, наверное, упала бы, не поддержи меня родственница. Заботливая и щедрая тетя Наташа. Могла ли я предположить, что она меня продаст вот так запросто?

– Как же это? – всхлипываю. – Что ты такое несешь?

– Бревном лежи и плачь, мужчины это ненавидят, – продолжает о своем тетка.

– Я… я ведь еще никогда и ни с кем! А ты меня в проститутки записываешь…

– Еще скажи до свадьбы себя берегла, – фыркает тетка. – Задарма отдать, оно конечно благороднее! Да, вот еще одно. Ему это не нравится, Людвигу этому. Пришлось сказать, что ты не девочка уже. Так что, либо опытную изображай, я тебе сегодня объясню все, либо я найду сегодня того, кто тебя лишит той самой проблемки.

– Ты с ума сошла? – отталкиваю тетку с силой, о которой не подозревала в себе, бегу к двери. Если останусь с ней в одном помещении – за себя не отвечаю. Эта женщина перешла черту, во мне кипит, бурлит ненависть к ней. Единственному близкому существу. Я сейчас словно по острой грани лезвия иду. Каждое слово, каждая мысль – ранит до крови. Господи, может ли быть больнее?

– Ты пойми, кто платит тот и музыку заказывает! – кричит, не стесняясь, мне вслед тетка. – Он много платит, ясно? Идиотка, мне б такое в руки приплыло в твоем возрасте!

Мысль одна – бежать от тетки куда глаза глядят. Не думаю куда и что буду делать дальше. Просто продираюсь к выходу, сквозь красную пелену отчаяния и боли, что зависла перед глазами.

Врезаюсь во что-то твердое. Узнаю босса по запаху, хотя уловила аромат его туалетной воды всего на секунду, когда он поднимал меня с пола.

– Пустите! – мне кажется я кричу, но на самом деле из горла вырывается слабое, медленное, похожее на стон слово.

– Так, спокойно, – деловито заявляет богач, купивший меня. – Пошли. Ясно, что сейчас тебе хреново, но все не настолько ужасно. Ты не должна бояться меня.

Бояться?! Да я его ненавижу! Причем настолько, что расцарапала бы всего, если б только могла. Меня точно сковало всю. Скрутило от боли предательства, от жуткой несправедливости. Я знала, что большой город ломает людей. Но не думала, что это так больно.