– П-простите! Я в-все отработаю.

– Да пошла ты! Отработает она! Как? Это тысячи! Тысячи долларов!

– Ее толкнули, – вдруг кто-то выкрикивает. Кажется, тут столпился весь персонал ресторана. – Вон та толстуха.

Мерзкая тетка подпрыгивает и начинает крутить головой, явно желая напасть на обидчика.

– Я? Кто это тут меня толстой обозвал?

– Кто она, Самойлова? – требовательно спрашивает у девушки Ольга Геннадьевна.

– Моя тетя…

– Ты решила тут устроить семейные разборки?

– Я не хотела…

– Так, ладно. Я вызываю полицию. Дело серьезное и очень дорогое. Возможно, вам придется квартиру продать, тетушка блин. Нашли место для разборок, – качает головой Ольга.

– Погоди, – останавливаю ее.

– Да вы что, Людвиг? Только не говорите, что готовы такое спустить… Им такое точно не отработать, даже если обе тут безвылазно полы и посуду драить будут, – бормочет себе под нос Ольга Геннадьевна.

Я все это время смотрю на бедную девчонку. Ее трясет, ощущение, что она на грани обморока. Ее поддерживает еще одна девица в униформе ресторана, видимо подруга, ощущение что только поэтому пострадавшая держится на ногах.

– А ты кто? – вдруг с интересом спрашивает меня толстуха.

– Ты чего тыкаешь? – шипит на нее управляющая. – Это владелец ресторана. Повезло вам, прям у него на глазах человека имущества лишили. Сажать вас обеих надо. Однозначно.

– Ах ты сука такая, дубина стоеросовая! – вдруг взрывается тетка. – Ты посмотри, что наделала! – и снова бросается на девушку.

Поверить не могу, что эта баба снова возвращается к скандалу. Ничем, видимо, ее не приструнить, кроме, может и правда, полиции. Но меня заботит несчастная племянница. Мокрая от вина, дрожащая. На лице девушки ужас, кажется она буквально каменеет, а тетка пытается еще раз ударить ее.

– Поговорим наедине, – хватаю толстуху под руку, потому что переживаю за девушку.

Тащу монстриху в свой кабинет, и не успеваем зайти, как та бесцеремонно, не спросив разрешения, сразу плюхается в кресло напротив письменного стола.

– Я не поняла, с чего это вы меня сюда притащили? Вы кто такой будете? – вопрошает, словно и не слышала слов управляющей.

– Это мой ресторан, – отвечаю спокойно.

– Врешь!

– Вы не могли бы не хамить?

– А может и не врешь, – оглядывает меня оценивающе. – Говорили, иностранец владеет. У тебя и впрямь акцент, но такой, легкий. Че, из Прибалтики ты шоль? Дружественная республика?

– Давайте оставим в покое мою национальность. Вы же понимаете, что виноваты в падении девушки? То, как вы вели себя с ней… у меня просто нет слов.

– Ну так вызывай полицию, – подбоченивается баба. До того противная, что у меня руки в кулаки сжимаются. Я не бью женщин, но этой так и хочется отвесить подзатыльник. Не могу понять, откуда в ней столько смелости. Почему уверена в собственной безнаказанности? Ответ напрашивается сам собой. Она явно планирует все на племянницу свалить. А та – запуганный несчастный зверек, наверное, и слова поперек сказать не посмеет. Меня охватывает гнев.

– Я не планирую вызывать полицию, но хочется услышать, как минимум, извинения.

– А она тебя зацепила, да? – хитро прищуривается тетка. – Иначе менты уже были бы тут, и нас бы с Настькой, да под белы рученьки уволокли. Ты не дурак. В кабинет завел, торговаться будешь?

– Вы о чем, женщина?

– Кофе я бы выпила. Со сливками, пенкой и два сахара, – вальяжно откидывается на спинку кресла.

– С вами все нормально? – я действительно не понимаю, что несет эта баба. Почему так странно и развязно себя ведет.

– Ты же хочешь Настюху мою, угадала? Да у тебя это на лице написано. Ну так харош стесняться, пацан. Проси. Сговоримся. Настена у меня красотка… Уж она тебе отработает, – хихикает баба.