я бы высказала.
Но, силы весны заканчиваются в мае,
И ветер утихает под утро.
Где та нить, что держала душу над землей?
Где то движение воздуха, которое сворачивало горы тебе навстречу?
Почему ежик прячется в ветвях смородины,
Когда я вечером иду ему принести молочко?
Я понимаю язык лепестков чайной розы и смех дождя,
шорох ковыля на крутом склоне и шепот маков.
Но, я не вижу тебя,
Не чувствую твоих шагов
Мне навстречу.
И остановились часы, подаренные небесами в Новый Год.
И остановилось сердце моё, уснув в чаше сомнения.
Любовь – это боль, благодаря которой рождается человек.
***
Он говорил не спеша: «Никогда не взлетишь!»
Растягивал смыслы, прокручивал трижды сюжеты,
Расписывал мысли с чужих кинолент и афиш,
Как правильно жить объяснял по святому завету.
Он был до абсурда педант и тяжел на подъем,
И утро его начиналось примерно к полудню.
И все разговоры, и планы – о нём и о нём,
Крутились планеты, читались и книги, и судьбы.
Он был слишком робок. Но, вместе мы были сильны.
Вдыхая вселенную в доброе утро, хмелели.
Мы были в прозрачную хрупкость земли влюблены,
И плакали с нею, молились, смеялись, летели.
И выли метели, сгоняя под крышу, за стол,
И зрели луга, разнотравьем пьяня и дурманя,
И падали с красным бокалы, и бились об пол
Все прошлые жизни, как в бурном испанском романе.
И дни походили на сложный мистический смысл,
Игру в совпадения мыслями, замысел божий.
Мы с небом не спорили, веря в порядочность цифр
За гранями быта. И за пониманием тоже.
Всего было слишком. Игры, недоверия, встреч,
Распахнутых строк, ненадежных вокзалов и залов.
Казалось мне – просто не смог он меня уберечь.
А вышло, что я никогда, никогда не летала…
* * *
Дома, огороды, дачи…
Закаты ложатся на плечи.
Мужчины любят иначе —
Им не знакома грусть.
У старого сада – приступ.
Никто его не изменит.
И раны стволов смолистых
Иной открывают путь.
Сорняк атакует грядки
Упрямо, со знаньем дела.
Крапива в дурном припадке
Жжет руки мои до дыр.
Причина совсем не в этом…
Но солнце за тучи село,
И там, за дарами лета
Другие цветут сады.
А здесь – ни цветов, ни ягод.
Спелые только слезы.
В землю росою лягут,
Жемчугом в ночь взойдут.
И ничего не значат
Здесь ни слова, ни розы.
Мужчины слышат иначе,
А значит, себе не лгут.
Понять торжество природы
Заброшенный сад не в силах,
Пусть даже ему в угоду
Дожди эту жизнь хранят.
Мужчины любят иначе.
Они из другого мира,
Где о любви не плачут
И молодость не бранят…
Ты ему не рожала детей
Ты ему не рожала детей,
Ты ему не стирала белье,
И судьба у него не твоя,
И кольцо на руке – не твое.
Не ему ты пекла пироги,
И года провожала не с ним.
Отлетавшие крылья – враги,
Пожелтевшие чувства – как дым.
Ты ломала свой мир и свой дом,
В снах его проявляясь легко,
Почему же ты помнишь о нем?
Почему же ты любишь его?
Каждый миг вместе с ним – только вниз.
И понять ты не в силах причин.
Уцепилась душа за карниз,
Словно с Богом один на один.
Сирень в твоё окно
Это неестественно, неверно.
Ты и я пред вечностью в долгу.
В одиночку, будто нам не смертно,
Продолжаем с чувствами войну.
Прячемся и прячем неумело
То, что прятать свыше не дано.
У меня – два платья. Оба – белых.
У тебя – из белых – лишь окно…
Перекос. Под пристальным укором
Синих глаз, что с высоты глядят,
Мы не знаем правильных аккордов,
Потому и маемся стократ.
Здесь, как видишь, нет дорог для истины.
Вместе бы…
Не выйдет ничего!
У тебя – работа, вера, честь жены.
У меня – сирень в твое окно.
Оказалось все до банального просто!
У него есть она, у неё есть он…
Ну, а я – запятая для духовного роста.
И сам бог не поймёт, был ли он влюблён?
Неодинаковые
Эта боль затяжная ни спать не дает, ни есть:
Ты у меня – есть. Я у тебя есть?