Славка отшатнулась.

— У тебя грозовые глаза.

Она чуть наклонилась вперёд, будто хотела что-то сказать, а потом развернулась и ринулась к оставленной лодке. Слышала за спиной голос Криса, даже шаги. Но он её не догнал. Когда она доплыла до противоположного берега, ладони снова кровоточили.

Увидев маму в саду, она резко остановилась и спрятала руки за спиной.

Зофья собирала малину, но, заметив непривычно притихшую дочку, отвлеклась.

— Почему на лбу зелёнка?

— Это Шинук намазал.

— И что он там замазывал?

Славка нехотя вытянула руки ладонями вверх, но сказала совсем другое.

— Воровать нехорошо, мам?

Зофья оглядела израненные руки Славки, от орехов и зелёнки кожа приобрела болотный цвет, ссадины и ранки потерялись в изумрудно-коричневых пятнах. Она не ругалась, молча повела Славку в дом, обработала ладони мазью. Только потом сказала:

— Нехорошо.

— А если из сна?

— Из сна? — Зофья забинтовала кисти, оставив свободными пальцы, и затянула узлы на запястьях. — Постарайся пару дней не лезть в реку. Как это из сна?

— Я взяла без спроса, но во сне.

Зофья задумчиво оглядела Славку.

— Вынесла из сна предмет?

— Но я не украла, мам. Я принесла точно такой же. Но тот, кто потерял свой, решил, что я у него забрала.

Славка хотела убежать, но Зофья её остановила. Заставила выпить воды, умыла и вывела на улицу. Славка от нетерпения притоптывала, всё порывалась сбежать, но Зофья усадила её на качели и сама села рядом.

— А ты делала такое раньше? Приносила что-то из сна?

— Нет, не получалось, — осторожно поделилась Славка, ей казалось, что мама недовольна и даже напугана.

— Больше так не делай, хорошо? Если ты что-то вынула оттуда, значит, что-то из нашего мира попадёт туда. Для равновесия. И вообще, непонятно, как эта вещь повлияет на её обладателя.

— Не буду.

— Обещаешь?

Славка насупилась и нехотя пробормотала:

— Обещаю.

—И этот предмет верни обратно.

Славка ответила не сразу, выдержала пронзительный взгляд мамы и, не моргая, кивнула.

— Хорошо.

Зофья улыбнулась, но Славка снова сердито вспыхнула.

— Крис теперь думает, что я украла. У него были грозовые глаза. А я не брала!

— Какая ты сердитая, у него, может, и грозовые, а у тебя глаза кошмарные, как сердцевина самого жуткого страха. Иногда нужно просто подышать и позволить злости раствориться, ты знала, что воздух её растворяет? — Зофья глубоко втянула воздух, показывая Славке, как нужно дышать. — Он ещё с обидой справляется. А вот радость на ветру разбухает и напитывается. Радостью потом можно долго дышать.

Оттолкнувшись ногой от земли, Зофья, обняла Славку и несильно толкнула качели. Славка сопела, пыхтела и бежала по воздуху беспокойными ногами. По опыту знала, что бессмысленно удирать от мамы. Но она знала тему, на которую та не любила говорить. Вскинула на неё горящие чёрные глаза.

— Почему папа меня бросил?

Зофья устало вздохнула.

— Он тебя не бросал. Он вообще не знает, что ты существуешь. Это другое.

— А у меня есть братья или сёстры?

— Теоретически, их может быть очень много, — усмехнулась Зофья. — Знаешь ли, для мужчины это дело нехитрое. Но запомни, родными людей делает не кровь.

— Я на него похожа?

— Умение бродить по снам, плести кошмары точно тебе достались от него, Нэпави́н.

— Непавина, — поправила Славка вою фамилию. Она её воспринимала как ругательство. В школе, если она упрямилась или получала двойки, учителя всегда строго и по слогам говорили «Не-па-ви-на»!

— Нет, Нэпавин — дух сна.

Славка шёпотом повторила слово. Надо же, звучит почти так же, но на вкус другое и приятно стучит по зубам.

— А от тебя что досталось?

— Глаза. У тебя мои глаза. — Зофья поцеловала её в нос и заправила за уши чёрные пряди.