— Это была обыкновенная аскорбинка, детка, — хохочу я, целуя ее в висок.
— Серьезно? — вскинув голову, она бросает на меня недоверчивый взгляд.
— Абсолютно, — подтверждаю я.
— Идиот, — ударив меня ладошками по плечам, фыркает ангел. — Или мерзкий лгун, потому что я чувствовала что-то…
— У тебя просто крышу снесло от обилия впечатлений, — не дав Пикси договорить, озвучиваю единственную причину ее вчерашнего перевозбуждённого состояния. — Я всего лишь помог тебе избавиться от чувства вины за то, что ты развлекаешься от души вместо того, чтобы искать возможности сбежать от меня и сдать страшного похитителя властям.
— И никакой ты не страшный. Немного побитый, но вполне симпатичный, — она лукаво улыбается, хлопнув длинными ресницами. — Кстати, тебе очень идут темные очки.
— Потому что скрывают синяки? — я снова смеюсь. Пикси слегка обижается по неизвестной мне причине, и я внезапно говорю совершенную дичь: — В подростковом возрасте я ужасно комплексовал из-за того, что приходилось носить очки.
Ангел удивленно приподнимает брови, нежные девичьи ладони непроизвольно гладят мои плечи, практически сползая на грудную клетку.
— Все умники носят очки. Разве нет? — искренне недоумевает Пикси.
— Там, где я родился и вырос, кроме меня других умников не было, — с неожиданной лёгкостью делюсь я сокровенными и не самыми приятными воспоминаниями.
— Вот это самомнение, — закатывает глаза Пикси. — Ты неисправим, Мердер.
Она не понимает, и я не сужу ее за это. Воспитанная во дворце принцесса вряд ли способна достоверно представить, как выживают люди в нищих районах Бруклина. И я не думаю, что ей нужны эти знания.
— Думаешь, что я слишком самоуверен? — перевожу разговор в шутливый тон.
— Я бы сказала, ты высокомерный нарциссический засранец, каких еще мир не видел, — парирует Пикси. — Отчаянный и бесстрашный. Такими бывают только дети, Кол, — последнее сказано с толикой грусти. — Иногда мне сложно поверить, что тебе тридцать лет.
— Поверь, мне тоже, — смеюсь я и, наклонившись, захватываю ее губы своими. Она задерживает дыхание, позволяя моему языку проникнуть в ее рот, и отвечает с не меньшей страстью, впиваясь коготками в мои бицепсы. Поцелуй быстро переходит в разряд развратных, превращая нас обоих в оголодавших хищников, жаждущих перекусить друг другом. Опустив руки на сочную задницу, я требовательно сминаю упругие ягодицы ладонями, приподнимая Пикси над полом, и толкаюсь вздувшейся ширинкой в ее промежность.
— Мистер Бишоп? — деликатное покашливание за спиной, отрывает нас друг от друга. Пикси мучительно краснеет, одёргивая успевший задраться топ, пока я оборачиваюсь к невозмутимо ожидающей моего внимания миловидной молодой женщине в элегантном брючном костюме приятного кофейного оттенка. Она вошла не через входную дверь, а находилась в доме все это время.
— Я занималась платьем, не слышала, как вы подъехали, — поясняет женщина и, приблизившись, протягивает руку. — Меня зовут Сара Одли, я визажист.
— Да, я знаю, кто вы, — приветливо улыбнувшись, я пожимаю тонкую ладонь. — Это Анжела, ваша модель, — положив ладонь на поясницу Пикси, слегка подталкиваю ее вперед. Ангел выглядит ошарашенной (и) смущенной. — У нас в запасе сорок минут. Уложитесь? — обращаюсь непосредственно к Саре.
— Конечно, мистер Бишоп, — заверяет женщина, приветливо улыбаясь Энжи. — Пойдем, милая, у нас много приятных дел. Надо поторопиться, чтобы ты выглядела безупречно на самом важном для каждой женщины событии.
— Кол… Колин, что происходит? — вовремя исправившись, спрашивает Пикси.
— Иди за Сарой, ангел, и следуй всем ее указаниям, — с невозмутимой улыбкой киваю на приоткрытую комнатную дверь. Энжи настороженно хмурится, но все-таки позволяет визажисту увести ее за собой.