— О да, детка. Самый грязный бар Вегаса, — подтверждаю я. 

— Понятно, почему ты чувствуешь себя здесь, как дома, — пренебрежительно фыркает ангел, делая еще глоток виски. 

— Ты так считаешь? — сдержанно продолжаю диалог, ощущая, как внутри закипает злость. — Думаешь, что самый грязный бар Вегаса напоминает мне о доме? 

— Я слышала, что творилось на твоей вилле в Асаде, — к ее счастью, Энжи имела в виду не то место, где я вырос. — Это правда? — не дав мне до конца расслабиться, в лоб громко спрашивает ангел. 

— Не слышу, детка, — с самой честной улыбкой развожу руками.

Ей приходится придвинуться еще ближе, чтобы мы могли слышать друг друга. Поболтать в непринуждённой обстановке это не про «Hogs & Heifers». Сюда едут, чтобы нажрать в хлам и надорвать горло от песен и хохота. Вокруг нас творится настоящий хаос. Пьяный смех, пошлые шутки и выкрики, грохочущая музыка, звон бьющейся посуды, вопли сцепившихся из-за какой-то херни «псов». В нос бьют запахи пота, травки, пролитого алкоголя и чего-то прогорклого. Если посетитель пьян или под кайфом, то все это никак не отвлекает от веселья, вот и ангел, похоже, освоилась и больше не морщит свой вздорный маленький носик. 

— Это правда, что ты развлекался с шлюхами в своем бассейне в то время, когда должен был встречаться со мной? — конкретизирует свой вопрос настырная вредная Пикси. Я небрежно пожимаю плечами, положив ладонь на ее бедро. 

— Кто бы мог подумать, что Ран такой болтун, — с толикой грусти отпускаю полушутливую колкость. — Обычно из него и слова не вытянешь, — во рту появляется неприятная горечь, и я запиваю ее содовой.  

— Значит, да, — помрачнев, Анджелина скидывает мою руку. Ее обвиняющий взгляд буровит меня с кипящим негодованием. — Они мне не поверили. Решили, что я все придумала, потому что влюбилась в тебя, как полная дура.

— Они абсолютно правы, — беспечно смеюсь я. 

—  Ты виртуозный лжец и бабник.

— Хватит вопросов и оскорблений, детка, — я склоняюсь ближе к ней, втягивая носом цитрусовый аромат платиновых локонов.  Мы здесь, а они все — там. Давай жить сегодняшним моментом? Или хочешь снова оказаться в Асаде и примерить паранджу? 

— Нет, не хочу, — честно признается Пикси, и на ее губах появляется первая за вечер шальная улыбка. 

Так-то лучше. Сжигать мосты надо сразу, чтобы не было соблазна обернуться. Чем дольше она оглядывается, тем больнее будет разрыв. 

Где-то рядом с нами кто-то грузно валится на пол с высокого барного стула, следом раздается взрыв громкого смеха. Ангел насмешливо закатывает глаза к потолку и допивает содержимое своего стакана. 

— К нам никто не подходит, — замечает Пикси, наблюдая за пьяной беснующейся толпой. Некоторые парни поскидывали свои косухи и присоединились к танцам веселых барменш. 

— Я попросил, — поясняю, заказываю еще виски для нее и содовую для себя. 

На этот раз нас обслуживает рыженькая. Запрыгнув на стойку, она низко приседает, опуская два стакана на столешницу между раздвинутыми бедрами. Ошеломлённо отпрянув, Анджелина распахивает глаза, изумленно наблюдая, как рыжая девица, встав на четвереньки, по кошачьи прогибается в спине, виляя сочной задницей практически перед моим носом. 

— Спасибо, крошка, — сунув в задний карман шорт разнузданной барменши щедрые чаевые, я звучно шлепаю девушку по ягодицам, за что Пикси ощутимо пихает меня локтем. 

— Угомонись, кобель, — ворчит она.

— Спасибо, красавчик, — лучезарно улыбаясь, благодарит рыжая бестия. — Обращайся, я всегда для тебя готова.

— Учись, детка, — ухмыляюсь, глядя в затуманенные глаза Пикси, получая еще один увесистый тычок.