– Он уехал, – проводив взглядом удаляющийся в облаке пыли джип, замечает Пикси. – Мы останемся здесь на ночь? – запнувшись на лестнице, она хватается за меня. Придержав Энжи за талию, я загадочно улыбаюсь, не забыв нагло облапать ее потрясный зад, после чего распахиваю дверь, которая по предварительной договорённости оказалась не заперта.

В коттедже нет холла, и мы сразу оказываемся в небольшой уютной гостиной. Окна плотно закрыты жалюзи, кондиционер работает на полную. Приглушенный свет и прохлада – то, что доктор прописал. Даже не верится, что снаружи адская жара.

– Знаешь, что самое удивительное, Кол? – остановившись посреди комнаты, внезапно спрашивает Пикси.

– Что? – бросив сумку в кресло, я снимаю авиаторы и вешаю их на футболку.

– У меня совершенно не болит голова после вчерашнего, хотя я смутно помню события, и нет никакой ломки.

– А почему у тебя должна быть ломка, – со смешком любопытствую я, подходя к ней ближе.

– Ну, после экстази… – она морщит свой очаровательный носик и не предпринимает ни малейших попыток отстраниться, когда я, обхватив ладонями тонкую талию, привлекаю ее к себе.

– Это была обыкновенная аскорбинка, детка, – хохочу я, целуя ее в висок.

– Серьезно? – вскинув голову, она бросает на меня недоверчивый взгляд.

– Абсолютно, – подтверждаю я.

– Идиот, – ударив меня ладошками по плечам, фыркает ангел. – Или мерзкий лгун, потому что я чувствовала что-то…

– У тебя просто крышу снесло от обилия впечатлений, – не дав Пикси договорить, озвучиваю единственную причину ее вчерашнего перевозбуждённого состояния. – Я всего лишь помог тебе избавиться от чувства вины за то, что ты развлекаешься от души вместо того, чтобы искать возможности сбежать от меня и сдать страшного похитителя властям.

– И никакой ты не страшный. Немного побитый, но вполне симпатичный, – она лукаво улыбается, хлопнув длинными ресницами. – Кстати, тебе очень идут темные очки.

– Потому что скрывают синяки? – я снова смеюсь. Пикси слегка обижается по неизвестной мне причине, и я внезапно говорю совершенную дичь: – В подростковом возрасте я ужасно комплексовал из-за того, что приходилось носить очки.

Ангел удивленно приподнимает брови, нежные девичьи ладони непроизвольно гладят мои плечи, практически сползая на грудную клетку.

– Все умники носят очки. Разве нет? – искренне недоумевает Пикси.

– Там, где я родился и вырос, кроме меня других умников не было, – с неожиданной лёгкостью делюсь я сокровенными и не самыми приятными воспоминаниями.

– Вот это самомнение, – закатывает глаза Пикси. – Ты неисправим, Мердер.

Она не понимает, и я не сужу ее за это. Воспитанная во дворце принцесса вряд ли способна достоверно представить, как выживают люди в нищих районах Бруклина. И я не думаю, что ей нужны эти знания.

– Думаешь, что я слишком самоуверен? – перевожу разговор в шутливый тон.

– Я бы сказала, ты высокомерный нарциссический засранец, каких еще мир не видел, – парирует Пикси. – Отчаянный и бесстрашный. Такими бывают только дети, Кол, – последнее сказано с толикой грусти. – Иногда мне сложно поверить, что тебе тридцать лет.

– Поверь, мне тоже, – смеюсь я и, наклонившись, захватываю ее губы своими. Она задерживает дыхание, позволяя моему языку проникнуть в ее рот, и отвечает с не меньшей страстью, впиваясь коготками в мои бицепсы. Поцелуй быстро переходит в разряд развратных, превращая нас обоих в оголодавших хищников, жаждущих перекусить друг другом. Опустив руки на сочную задницу, я требовательно сминаю упругие ягодицы ладонями, приподнимая Пикси над полом, и толкаюсь вздувшейся ширинкой в ее промежность.