Жадно втянув ртом влажный ночной воздух, я опускаюсь на подвесную качель из плетеных веревок, установленную на балконе. Не знаю, сколько проходит времени, пока я просто раскачиваюсь вперед и назад. Ритмично работаю ногами, крепко держась за толстые тросы и наслаждаюсь слабой имитацией полета. 

Вздрагиваю всем телом, когда раздражающий щелчок зажигалки выводит меня из расслабляющей медитации, вызванной умиротворяющим покачиванием. 

— В постель, tatlim. Быстро, — низким и вкрадчивым тоном, вновь приказывает Амиран. 

Проснулся, черт. Не спится Анмарскому дьяволу, мать его. 

— У меня бессонница. Я хочу побыть здесь, — противостою ему я, не собираясь потакать прихотям и приказному тону наследника. — И не кури мне в лицо, — жестче добавляю я, втянув носом аромат насыщенных табаком и терпких сигарет. В горле мгновенно начинает першить, в легких саднить.  

— Сбавь тон. Много себе позволяешь, — предостерегает Амиран. Я знаю, что он стоит в двух метрах от меня, но даже не смотрю в его сторону. 

— Я ведь твоя жена. Имею право? На невинную просьбу, которая касается нас обоих, — гнев все сильнее закипает внутри. — Мне же рожать для тебя наследников. Твоими темпами, мне это светит очень скоро, Амиран. Ты даже не думаешь предохраняться, — я вновь укоряю его за подобную халатность в отношении моего тела. 

Можно мне самой решить, когда я выношу дитя и создам жизнь? Это очень ответственно, сложно. Ребенок — не шутка, не игрушка и не котенок. Странно, что тридцатилетний мужчина не понимает этого.   

— А ты против? Родишь — если потребую, — угрожающе рычит Амиран. Пятерых, если я захочу, — добавляет властно, еще раз намекая на то, что мое тело — его дело. И мои дети — не наши, а его дети…его наследники. 

— Я тебе не инкубатор, — внутренняя феминистка озлобленно скалится и точит когти. — Амиран, у меня есть свои цели, мечты, желания. Реализация личности, понимаешь, о чем я? Ты говорил…, — вспоминаю свою призрачную мечту о карьере журналиста и его обещании. 

— Если ты про редакцию, то ты ее получишь, — ровным тоном отвечает Амиран. Не выдержав, я резко поворачиваюсь в его сторону, чтобы поймать взгляд эмира и убедиться в том, что он говорит правду. 

Если честно, не ожидала от него подобной щедрости, после попытки своего побега. Неужели у него есть сердце? Я поражена. Поражена, что он идет навстречу женщинам, нуждающимся в самовыражении, заработке и опоре. 

— Надеюсь, это подарок в честь свадьбы, а не моей беременности…, — начинаю я, вставая с качели. Ловлю его напряженный взгляд, осознав, что выразилась двусмысленно. 

— Имею в виду то, что буду рада, как можно скорее приступить к обязанностям. И хочу, чтобы ты не требовал от меня сейчас забеременеть взамен, — поясняю я, еще раз подчеркивая то, что я не готова сейчас взять и зачать ребенка от нелюбимого мужчины. Думаю, я никогда не буду готова к этому. — Я планирую работать несколько лет. Повременю с обязанностями матери, с твоего позволения. Идет? — дипломатично торгуюсь я, протягивая Амирану руку. Бросаю на него совершенно испепеляющий взгляд, взывающий его к тому, чтобы он научился пользоваться презервативами. 

— Не это я ожидал услышать, — до скрежета стиснув зубы, хлестко бросает Амиран. Желваки на его точеных скулах бугрятся, выдавая в нем резкое повышение градуса гнева, расплавленного в его венах. Я уже молчу о других мышцах на его теле, включая вздувшиеся бицепсы. Хорошо, что Амиран додумался обернуть бедра полотенцем и не смущает меня демонстрацией орудия убийства, которым пару часов назад он меня чуть не убил.

— Я тоже не ожидала, что ты будешь иметь меня, как шлюху, — делаю шаг вперед, когда он игнорирует мою вытянутую вперед ладонь. А потом резко хватает ее, рывком притягивает к себе. Обхватывает до боли скулы, сталкивая нас лбами. Шипит прямо в лицо, по слогам, по буквам: