Елена проснулась от того, что карету сильно затрусило по камням. Камнями оказалась вымощена дорога к реке.

Девушка приподнялась, очумело затрясла головой, чем вызвала очередное неудовольствие со стороны не выспавшегося целителя.

– Благовоспитанные девицы всегда выглядят опрятно и скромно и ведут себя соответственно. – медленно и торжественно произнёс лекарь, подняв вверх указательный палец и критическим взглядом окинув сидящую напротив девушку, многозначительно скривился – Н-да..

Елена внешне напоминала собой свинарку из самого грязного хлева – она вся вывалялась в жидкой грязи, не нарочно, но все ж.. От неё отвратительно несло гарью и к тому же волосы свалялись и походили на паклю. Колпак Елена потеряла, да и ночная рубаха, выданная ей вместо прежнего платья служанкой на постоялом дворе, вовсе не походила на вечерний туалет приличной дамы.

И она по-прежнему босая.

Зато – в трусах!

– Хм! – грустно произнес лекарь, уныло размышляя на тем, что именно скажет ему герцог, узрев вместо смазливой кандидатки в любовницы, этакое вот пугало.

Лоснящееся лицо целителя сильно побледнело – карета вкатилась на паром.

Огюстен Лупа Кенто, почтенный целитель, вот уже, который год пользовавший семью герцога де Анфор, тяжело вздохнул – он ненавидел моря и реки. Вообще – любые водоёмы.

В далёком сопливом детстве Огюстен Лупа едва не утонул в господском пруду, где он и ещё пара сорванцов, наладили запустить на воду хлипкий плотик.

Плотик не выдержал веса трёх пацанят и развалился на самой середине пруда.

Дело происходило ранней весной – кое-где по берегу еще лежал жухлый снег, холодный ветерок вовсе не казался ласковым и бодрящим.

К своему сожалению, Огюстен так и не выучился плавать. До самой смерти ему не забыть того ужасного ощущения собственной беспомощности и несовершенства – его неудержимо тянуло на дно, цепкие водяные растения тащили вниз отчаянно барахтавшегося в воде мальчишку. Хвала Богам, тогда он ещё не был так упитан и кругл. Лёгкие Огюстена разрывались от нехватки кислорода, в глазах потемнело и паренёк, устав бороться, камнем пошёл ко дну.

Его более везучие приятели уже тряслись от холода на берегу – в начале апреля водичка в пруду всё ещё не располагала к купанию.

Несчастного Огюстена спас сын герцога де Анфор. Молодой господин прогуливался по саду, когда услышал отчаянные вопли мальчишек. Оставив жену и новорождённых двойнящек на попечение домочадцев, юный Анфор и пара приближённых к нему дворян, бросились на крики.

Сын герцога оказался отличным пловцом и благородным человеком. Он, не раздумывая ни мгновения, бросился в тёмные воды и вытащил обмякшее тело паренька на берег.

Огюстену крупно повезло – его успели спасти. Но задница у незадачливого плотостроителя ещё долго горела огнём от того самого вознаграждения, полученного за проказу, едва не приведшую к утоплению. Родители Огюстена не поскупились и щедро отхлестали сорванца по непоседливому заду.

Монтегю де Анфор, его молодая жена и дети, спустя несколько лет после того случая, попали под горный обвал и погибли. Это произошло много лет назад. Огюстен вырос, получил образование, оплаченное из герцогской казны и с тех пор служил господину верой и правдой, в память о его сыне, спасшему жизнь незнакомому мальчишке.

Теперь вот его заботам доверили невоспитанную селянку. Никаких понятий о манерах и хорошем поведении! Впрочем, чего ещё можно ожидать от девчонки, выросшей в хлеву?

Целитель задумчиво пожевал губами, прижав к груди драгоценный сундучок с инструментами и всевозможными банками-склянками – он был напряжён и тревожно вслушивался в шум за окнами кареты.