– Паршивец – прошипела Елена сквозь зубы, имея в виду кхаарца. Ее огненный хлыст только что подпалил зад парочке сийнезийцев и остальные, наслаждаясь пронзительными воплями прижаренных приятелей, не спешили идти на сближение с сумасшедшей девкой, ожидая хоть каких-то действий от своего чародея.

Сийнезийскому магу было не до них. Он, скорей всего, так и не успел понять, что за существо цеплялось за одежды Елены в тот миг, когда ее вышвырнуло из портала-ловушки. Когда кхаарц юркнул в высокую траву, маг перестал обращать на него внимание – подумаешь, сбежала псина от глупой девчонки! Правильно сделала, ведь тут сейчас такое начнется!

Кхаарц убежал недалеко и Елена, в который раз убедилась в том, что рассказы Призрачного мага о природе этих загадочных существ, полны и правдивы. Кхаарцы питались не одной кровью и плотью, но и магической энергией, маной, и им, как потребителям, оказалось глубоко наплевать на то, какая это энергия – темная или светлая.

Маг-сийнезиец, по определению Елены, скорей владел стихией земли, ибо, кроме золотой сферы, его и герцога Сийнезийского, облаченного в черно -оранжевые одежды, окружала хлипкая стена из камней, слегка приподнятых над поверхностью.

– Так-так – подумала девушка – Значит, еще и воздух, но так, слегка, для того, чтобы пыль в глаза пустить богатому нанимателю.

Сама же Елена, владей она в должной степени стихией земли, построила бы защиту несколько иначе. Но, увы! С землей, равно как и с воздухом, да и с многими конструктами воды, у нее, пока что, мало получалось. Вот, огонь! И.. Здесь Елена, как-то кстати, вспомнила тот непонятный конструкт-ловушку для призрака, который она смастерила случайно, практически «на коленках», из сизых и грязно-серых бусин, то есть, зерен сырой магии. Помнится, ей, призрак в тот раз, сильно ругался и критиковал криворукую магичку, которая хватается голыми руками за штуки, способные откусить эти самые руки по самые плечи.

– Некромантия? – озадачилась Елена, продолжая раскручивать огненный кнут – Точно, она самая! Стааша меня предупреждала.

В отличие от ведьмы, ничего не знающей о некоторых вещах, Елена помнила о том странном сне, в котором ей пришлось умереть, обряженной в белое платье невесты. Какая-то ревнивая дрянь, по уши влюбленная в ее жениха, избавилась от соперницы, в результате чего Елена очнулась в теле деревенской простушки, которую собрались изнасиловать три родовитых подонка.

Стааша точно предупреждала о том, что дар некромантки может проявить себя после второй смерти. Значит ли это, что Елена, все же, опять умерла и вернулась?

Девушка затрясла головой, пытаясь избавиться от жутких подозрений, касательно собственной персоны – вдруг она и не она уже, а восставший мертвец, упырь или, чего хуже – лич? Личи, как раз и получаются из дохлых чародеев, умерщвленных особым способом.

Не хотелось бы!

Елена зябко передернула плечами – от мыслей, подобных этой, ее начинало знобить.

В это время кхаарц, как раз добрался до врага, устроившего ловушку на юную магессу. Юркий зверёк, впрочем, кхаарц достиг размеров хорошо упитанного и развитого бойцового пса, пробираясь по густым зарослям колючего подлеска и оставаясь незамеченным – как только умудрялась оставаться незаметным подобная махина, с броней из чешуи? – с тыла приблизился к, окруженному золотой сферой, главному неприятелю.

Рядом с Сийнезийским герцогом – надменного вида седовласым мужиком хорошо за пятьдесят, облаченным в родовые цвета – черное и оранжевое, мялся невысокий чародей в просторной мантии. Эта хитрая парочка оградилась от всех опасностей защитной сферой и стеной своих сторонников, представляющих из себя разного рода вояк, вооруженных до зубов, слуг и рабов в кожаных ошейниках, приведенных, вероятно, просто для массовки, поскольку толку от них в бою, не было никакого. И вся эта праздная шайка-лейка, выпучив глаза, наблюдала за тем, как лихо, почти что, пленница, отмахивается огненным кнутом от превосходящих сил противника, сжигает арбалетные болты на лету и никак не желает падать от усталости.