Книги – золото сейчас. Не купишь их нигде по госцене без блата. Замполит талон пилоту выдаст в «Военторг» на Горький «Мать» книжонку или там на «Изергиль-старуху». Помазок-технарь «Му-му» получит, что Тургенева. Ему с печатью разрешение дадут с дефисом замполитовым, корявым, беглым. А вот прапорщик, механик старый, тот рассчитывать лишь только может на Чуковского в обложке мягкой «Мойдодыр» там или «Стёпа-дядя». В том не вижу ничего плохого. С уважением раз лишний глянет помазочек на мочалку с мылом да помоется, гляди почаще, да внучонку почитает также поучительный стишок хороший.

А вот я чекист – опора власти – получу литературу круче, чем пилот иль технарёк забитый. Я урву Дюма – отца, не сына, как написано на книжке каждой. Почему, того не знаю, правда. Может быть, не поделили что-то сын с отцом, но то совсем не важно…».

Особист, закрыв глаза, представил инвалида, что тонул, и вздрогнул:

«Это надо ж умудриться только багрецом да под ремень, а если б вдруг не вышло и под ребра б коли? Что б тогда? Тогда б кранты болвану. В печень ржавый тот багор пожарный или в почку мог войти свободно. Или в сердце – перспектива цимус».

Мысль ужасную прогнал Сашуля и вернулся к дефициту снова: «А Дюма Сашок – мой тёзка то бишь – хорошо на рынке стоит нынче. Том трояк по госцене. На туче 30 р. одна идёт книжонка. Знать, собранье сочинений в двадцать толстых книг на шесть потянет сотен, чистой прибыли получим, значит, без шестидесяти ту же сумму. Две без малого моих зарплаты. Плохо чем? А Стёпа Цвейг? А Вальтер, то бишь Скотт, на пистолет похожий громким именем своим английским? И от них навар хороший тоже, сочинений брать собранья коли. У Дюмы чем пусть чуток поменьше, но, однако, всё равно отменно… А недавно Теодорчик Драйзер в «военторг» пришёл довольно кстати.

Три комплекта – и кому? Конечно, мне один – не обойти чекиста, Кузьки маму покажу засранцам. Два собрания других, пришли что, в руки цепкие попали тоже: Чебурашко – полковой наш дятел – замполит одну себе захапал, а другую – сам начальник базы Пересукин, не досталось даже командиру полковому, вот как. Ничего, не всё коту сметана.

А уж бизнес основной совместный – обалдеть – не встать. Давно, поди-ка, замполита переплюнул каждый, ну…» – и громко вдруг чихнул Сашуля.

Тут разбуженный проснулся Шухов, недовольно поглядев на Сашу, стал отчитывать его:

– Сашуля, ты чихаешь, будто бьёшь кувалдой, словно молотом кузнечным лупишь. Разбудил вот. Нет в тебе культуры никакой, хоть в особистах ходишь!

– Не умрёшь. Чем спать, давай-ка лучше думать будем, как работать дальше.

– Дегустировать уже решили.

– Это да. Нельзя никак иначе. Только слух ещё давай распустим, завязал что навсегда со спиртом. И поить не будешь даром больше никого и никогда, запомни. Не подруга нам молва с тобою.

– Да, любовница она плохая. Всё учтём и аккуратней будем.

– Хорошо, когда в друзьях согласье. Я вот думаю, а что б сегодня не заняться нам с тобою делом? Отдохнули хорошо, попили. Что ещё? А позабыли-таки: завершаем без шабашки месяц. Разве виданное дело это?

– Что ж, купаемся. В гараж за тарой. И вперёд. От замполитов как-то не пристало отставать, считаю.

– Это точно. В соцсоревнованье с брехунцами в грязь лицом не вдарим!

Кочегар слегка кивнул согласно.

Искупались поскорей. Обсохли. Собрались. Потом в гараж за тарой, и скорее в город По, который в полусотне вёрст от Чу на север был всего – часок езды какой-то.

Не пришла ещё пора для сбора виноградного сырья. И значит, не работал винзавод как надо, как положено, с нагрузкой полной, а в дежурном прозябал режиме. В том, когда процентов десять только всех работающих на работу ходит раза два всего в неделю. Для обслуживанья, для дежурства и по ходу что помыть, почистить, подлатать, да для семьи, для дома, безусловно, утащить попутно. Без зарплаты посиди-ка зиму, на луну, поди, завоешь волком.