– Ах, время зря не тратить! А я вот, понимаете, стою его здесь и трачу вместе со своим здоровьем. А мне ведь недолго осталось, как я вообще, кому вас, охламонов, смогу доверить?! Вы же весь НИИ разнесете, не своими руками, так сам рухнет с вашей халатностью и «зря время не тратить». Тьфу на вас. Ладно, потом выясним. Пройдемте за мной.

Редж и Алекс также поздоровались с директором. Он неохотно их поприветствовал.

– Значит, вы говорите, метеорит упал?

– Капсула, – отозвался Редж.

– Да-да, она самая. Так вот, капсулу эту вашу чуть на куски не разнесло от взрыва рядом с ней. Я…

– Простите сэр, – перебил директора Алекс. – Вы сказали, рядом? То есть капсула цела?

– Ты дашь мне договорить?

– Простите.

– О чем я? Ах вот. Я приехал сюда на собственной машине, которой, к сожалению, у меня теперь больше нет. Сильная ударная волна, вызванная взрывом, от которого здесь все было ярким как при дневном свете, отбросила несколько крупных камней вместе с землей на лобовое стекло моего авто. А вон те две машины сдвинуло чутка в сторону, – директор указал пальцем на пару пожарных грузовиков, от которых тянулись глубокие вырытые их же колесами следы. – Яркая вспышка ослепила нас, одним словом. Было жарко, осторожно, – директор нас предупредил, чтобы мы не перешагивали через кочки.

Этими кочками были насыпи могил, в которых когда-то похоронили неопознанные тела. Понятия не имею, кем были при жизни эти бедняги, кого постигла столь несправедливая участь. Кого-то утопили, или кто-то сам решил утопиться, может кто-то стал жертвой насильника. Дети, взрослые, старики. Сейчас это уже было неважно. Никто их не помнит и не вспомнит больше никогда. И не найдет, не опознает в том числе. А в данный момент, мы шли прямо по ним, по их «домикам», скажем так, единственному месту, где они могли чувствовать себя спокойно. Но сейчас мы шагали по их иссохшим телам, они «слышали» крики пожарных и рассказы нашего директора, кому-то и после смерти не повезло – взрыв образовал вокруг капсулы большую воронку, на окраинах и почти в середине которой торчали из-под земли поврежденные гробы. Сквозь их щели при столь ярком пламени хорошо виднелось содержимое…

Я не особо вслушивался в слова директора, я думал о мертвых.

01:20

Мы оказались рядом с воронкой. Пожар был здесь локализован, но дым еще струился из жерла капсулы.

– Вот ваше, чудо. Узнали? – спросил у нас директор, но ответить на его вопрос мы так и не смогли. К нам подбежал пожарный.

– Не подходите! Не подходить! – пожарный стал отталкивать нас от воронки, хватаясь буквально за каждого. – Назад, говорю назад!

– В чем дело, солдатик? – не понимая, поинтересовался мистер Стьюи.

– Вы что, не видите?! Что происходит! Яд повсюду. В воздухе яд. В огне! Уходите, быстро уходите отсюда, как можете! Сестра! – он обратился к бегущей рядом медсестре. Молоденькая девчонка, на вид лед двадцати, бежала к фургону, скорее всего за медикаментами. – Забери этих. Всех забери!

После этих слов его вырвало на одну из кочек. Он рухнул без сознания.

– Что вы стоите? Помогите ему! – крикнула на нас медсестра.

Все мы вместе, Алекс, я, Редж и директор взялись руками за плечи пожарного и по настоятельствам сестры понесли его к фургону скорой помощи. Уложив беднягу в фургон, дверь кареты закрылась, и машина тут же умчала вместе с сестрой прочь. Напоследок девушка у нас спросила:

– Вам точно не нужна помощь?

– Нет, а что случилось? – спросил у нее я.

– Уже семеро госпитализированы. Тяжелые ожоги, потеря сознания.

– Нет, мы ученая группа, мы должны остаться. – добавил директор.

– Дергай, Слав! – дверь кареты закрылась. Больше ни этот фургон, ни эту медсестру мы никогда не видели.