Прозвенел звонок, я схватила свой портфель, коричневый, с блестящими защелками, но уже потертый бесконечными драками с мальчишками из соседнего района и от катания с горки зимой, но родители сказали, что новый купят только через год. А я и не расстроилась – почти у всех были такие же потертые портфели, мы же все вместе ходили домой и в школу, и драки у нас общие, и мимо горок не пройдёшь просто так.

– Людка, чего копаешься? Бежим скорее! Мне ещё огород поливать сегодня! – и мы побежали, на ходу раздавая подзатыльники зазевавшимся мальчишкам и получая в ответ резкое дерганье за косы.

Мама уехала с помидорой на рынок, приедет только завтра. Папаня, как всегда, на работе. Придёт поздно, уставший – непросто это разгружать трубы для нефтепродуктов и складировать их так, чтобы и место оставалось и не рассыпалось ничего. Заводская площадка работала круглосуточно, и нередко за отцом приезжал директор на машине, чтобы просить помочь организовать работу грамотно. А отец не отказывался, ехал, помогал, потом возвращался ещё больше уставший, а утром вставал и шёл на свою смену.

Мама его ругала, что отказать не может, что не бережёт себя. А он только отвечал ей:

– Надюшка, ну что ты ругаешься? Людям же помочь надо. Смотри, сам Михалыч приехал, значит, совсем у них там плохо. Не переживай, я недолго.

Мама только качала головой, вздыхала, закрывая дверь за папаней, а потом долго ещё сидела на кухне, разбирая крупу, пересыпая ее в тканевые мешочки, вздыхала тяжело, а потом тихонько начинала петь:

«Ой калина, ох малина.

В речке тихая вода

Ты скажи, скажи, калина,

Как попала ты сюда?»

Нас трое у мамы с папаней. Я старшая. Мне всегда больше всех и достается. А чего достаётся то? Заданий от мамы да отца. А ещё и поиграть хочется, и на речку, и мальчишки вон с соседнего района кого-то из наших обидели, как на разборки не пойти? Вот и мчалась я после уроков домой, чтобы и огород полить успеть, и младших покормить, и отцу помочь, если попросит, а тут ещё эти звёзды! Чего на них смотреть?! Как будто они особенные какие-то.

– Папань, ну, я побежала, а то учитель географии ругаться будет. У нас сегодня урок во дворе школы, будем звёзды изучать.

– Только потом сразу домой, утром в школу.

– Хорошо, – я надела брезентовые тапочки на каучуковой подошве, трико и теплую кофту и помчалась вдоль улицы к перекрестку, где мы обычно встречаемся с Людкой каждое утро, чтобы затем идти в школу.

Людка уже стояла на месте и крутила в руках кленовый прут с парой листьев на конце.

– Чего так долго? Меня уже комары сожрали! Побежали.

И мы побежали. Легко, весело, болтая на ходу обо всем на свете, что только может интересовать девчонок в двенадцать лет. И про школу, и про уроки, и про то, что на каникулы все поедем в деревню, и про то, что в кино новый фильм привезли, и было бы здорово в субботу сходить всей нашей большой компанией и посмотреть.

За разговорами и дорога быстрее и путь веселее. Вот и Санька уже бежит к нам, а там и Нинка показалась, ещё пару переулков и почти весь класс в сборе.

– Так, посмотрим, все пришли? – Иван Николаевич посмотрел на часы, которые лежали у него в кармашке, и от которых тянулась серебряная цепочка. Наблюдать за тем, как учитель достаёт часы из кармашка, открывает их, затем снова закрывает крышку и убирает в карман, можно бесконечно, прямо-таки завораживающее зрелище, тем более, что ни у кого среди моих многочисленных родственников не было таких часов, а дома у нас были ходики, которые мама заводила каждый вечер и поправляла гирьки, чтобы тикали, как положено, – Пора начинать. Сейчас мы выйдем с вами со двора школы и пройдём на поляну – оттуда лучше всего видно небо. Никто не бежит и не отстаёт. Люба, проследи, чтобы никто не потерялся по дороге.