Начальник штаба отозвался сразу.

– Я – Второй, слушаю тебя, Добрыня…

– Товарищ майор, следует срочно через ФСБ выяснить принадлежность двух автомобильных номеров.

– Что с этими номерами связано?

Я вынужден был пересказать, что поведал мне капитан полиции.

– Называй номера.

Я продиктовал. Майор повторил, хотя записывать, как я предполагаю, как и я, не стал. Память у Покрышкина тренированная. Как-никак, всю сознательную жизнь в спецназе военной разведки прослужил.

– Чеченские номера, – сразу определил начальник штаба по коду принадлежности. – Кстати, могу тебе на планшетник перебросить фоторобот главного в банде. Составлен с помощью бывшего капитана полиции Манапа Басирова, который его видел. Фоторобот сейчас предъявляют для опознания на республиканском совещании участковых в МВД. Специально на неделю раньше перенесли совещание. Не все, правда, участковые смогли приехать из-за изменения графика. Если результата не будет, отдельно покажут тем, кто не приехал. А ты покажи тому капитану, может, чем черт не шутит, опознает. А потом гони взвод в городок. Я распоряжусь, чтобы в столовой обед для солдат оставили.

Я посмотрел на часы. По времени как раз выходило взводу отправляться на обед.

– Жду, товарищ майор, – я высунулся из башни и сделал знак капитану ГИБДД, который открыл дверцу своей машины, чтобы сесть и уехать.

Капитан знак заметил и двинулся в мою сторону.

– Чего ждешь? – не понял Покрышкин.

– Фоторобот.

– Вот. Нашел. Отправляю. Конец связи…

– Конец связи, товарищ майор…

Я выбрался из башни и спрыгнул на землю. Как раз к моменту, когда капитан подошел, планшетник подал сигнал о получении почты. Изображение открывалось двумя касаниями пальца по сенсорному экрану. Быстро.

– Посмотри… Не видел такого? – показал я фоторобот без особой, впрочем, надежды на успех. Я много фотороботов в своей жизни видел, и редко какой походил на реального человека.

– Он! Он на переднем пассажирском сиденье сидел в «Ауди», – сразу же определил капитан. Видимо, с фотороботами он умел работать.

Ментовская цепкая память удивляла порой даже меня, хотя я на свою память никогда не жаловался.

– Понятно. Свои личные данные продиктуй и телефон для контакта, чтобы найти тебя можно было срочно, – потребовал я, выслушал данные и загнал их в свой планшетник. – К тебе, видимо, скоро обратятся по этому поводу… Можешь заранее рапорт написать. Только своему командованию его не передавай. Причину я тебе уже назвал.

– Ты обратишься?

– Возможно. Хотя, скорее всего, кто-то из Следственного управления ФСБ. Они дело ведут, мы только силовую поддержку оказываем. Да ты не стесняйся… Ты, я считаю, правильно себя вел. Не спровоцировал новые жертвы. Иначе толку от всего этого дела было бы мало. И показания дать было бы некому, – подбодрил я инспектора ДПС, который сильно стеснялся того, что там, на дороге, испугался. Мужчины часто стесняются моментов собственной слабости.

Я считал, что он повел себя вполне естественно. Конечно, если бы началась стрельба, боевая машина пехоты одной очередью из автоматической пушки превратила бы «Ауди» в груду металлолома. И отправила бы вдогонку «Фольксваген Пассат».

И солдаты мои в критической ситуации повели бы себя как надо. Они успели бы залечь и с двух сторон дороги расстреляли бы обе машины прежде, чем оттуда раздались бы первые выстрелы.

Но сам капитан тогда, скорее всего, погиб бы при исполнении служебных обязанностей. А у него наверняка и жена есть, и дети, он о них, конечно, подумал, и я не берусь осуждать человека за минуту естественной трусости. Такой момент может быть у любого. Человек потом долго будет это переживать, стыдиться и никогда больше подобного себе не позволит. В будущем он станет настоящим бойцом.