На крыльцо выходят Морозовы в сопровождении папы. В руках у Оли розовые шарики, на щеках румянец, глаза её блестят от возбуждения, она, в отличие от Алёны, совсем не кажется усталой.

– Иди к машине, – говорит Кирилл сестре и продолжает прерванный разговор с моим отцом.

Я киваю девочке на прощание. Алёнка машет ей рукой и медленно возвращается в дом. Она сейчас пойдет купаться и спать, а я планирую помочь Людмиле в уборке погрома на первом этаже. Под конец вечера аниматоры устроили бумажный дождь.

– До встречи, Кирилл. Позвони мне на неделе, мы решим этот вопрос. – Слышу голос отца и спотыкаюсь на абсолютно ровном полу.

У них есть какие-то совместные дела? Зачем им созваниваться? Кажется, меня слишком долго не было и, возможно, кое-какие сплетни я всё-таки хочу послушать.

Берусь за дверную ручку и тяну её на себя.

– Даша.

Останавливаюсь, не поворачивая головы. Он не мог просто уехать?

– Можно тебя на минутку?

Медленно поворачиваю голову в его сторону и вопросительно поднимаю брови. Меня мало интересует, что он может мне рассказать. Я устала за этот бесконечно длинный день и валюсь с ног. Сейчас в мои планы скорее входит встать под душ, чем уделить Кириллу хотя бы несколько минут.

– Пожалуйста, – тихо добавляет он, видя мое замешательство.

Отец с интересом наблюдает за нами, поэтому после нескольких секунд промедления я сдаюсь.

– Ладно.

Я спускаюсь с крыльца и иду в сторону забора следом за Кириллом. Он останавливается недалеко от своей машины. На заднем сиденье я вижу силуэт его сестры. Она играет на телефоне, и экран подсвечивает её детское личико.

– Выросла, – киваю на неё и поворачиваюсь к Кириллу, – ты молодец, что не бросил её.

– Спасибо, – серьёзно говорит Морозов.

Мы стоим напротив друг друга, между нами расстояние меньше метра, а по ощущениям я всё ещё территориально в Германии. Меня больше не трогают его серые глаза, резкий разлëт бровей и острые скулы. Я смотрю на него с вежливым интересом, не более.

Кто откажется поглазеть на то, какими стали их бывшие?

Кирилл как будто теряется под моим взглядом. Заносит руку и запускает ладонь себе в волосы. Такой знакомый мне жест. И опять ничего.

– Так что ты хотел? – решаю его поторопить.

Майские вечера ещё недостаточно теплые, и только недавно закончился дождь. Складываю руки на груди и передергиваю плечами. На мне лишь тонкая футболка, джинсовая куртка так и осталась висеть на крючке в прихожей.

– Я не знал, что ты сегодня здесь будешь. Иначе…

– Иначе не приехал бы за сестрой? – Вздëргиваю вверх бровь. – Что за глупость?

– Да, глупость. – Опять рука ныряет в тёмные волосы.

Кто-то нервничает?

Смотрю на него выжидающе. Будет что-то ещё?

– Я так и не извинился лично, – тихо говорит он и отводит взгляд, – за тот случай в лагере. Ты пойми, я тогда сам не знал, что мне нужно.

Рассматривает свои белые кроссовки и мои жёлтые кроксы.

– Понимаю. Это всё? – По телу бегут мурашки, а волоски на руках встают дыбом.

Я начинаю замерзать. Мне не хочется ворошить и вспоминать прошлое. Я это всё уже пережила. И не один раз. Страницы моей истории с Кириллом для меня давно перевëрнуты. Книга закончена и стоит на полке моей памяти. Я стараюсь её лишний раз не трогать и не мучить себя унизительными картинками моей подростковой жизни. За некоторые моменты сейчас мне реально стыдно. И, возможно, мне тоже стоит когда-нибудь перед ним извиниться за своё навязчивое поведение. Но не в этот раз.

Сейчас его номер. Пусть выступает соло.

– Я теперь работаю с твоим отцом, – говорит Морозов и делает шаг ко мне, сокращая расстояние между нами.

– Так.

– Я не хочу, чтобы это стало проблемой. Фирма твоего отца – важный для меня клиент.