И вот настало 21 июля. Я собралась вечером на бухту. Последнее время каждый вечер благоразумно гуляю, потому что не хочу довести себя работой до такого состояния, когда работать уже нет сил. Как было год назад, прошлым летом. Так, любя нашу бухту, я за всё прошлое лето ни разу не выбралась сюда.

Итак, настало 21 июля. Я собралась на ежевечернюю прогулку. Целый день работала над новой книгой, и мне надо было проветрить мозги.

Отправляясь на прогулку, я положила в рюкзачок свою книгу «Там, где всегда ветер», не так давно вышедшую, – роман о моём отрочестве. Я была почему-то уверена, что вернусь домой без неё, что я книгу кому-то подарю.

Вечер был холодный и ветреный, половина девятого, серели сумерки… На берегу – никого. Только на спортплощадке у одной из сеток молодые люди азартно играли в пляжный волейбол. А вдоль берега плавали караваны уток. И – ни одной души, кому я могла бы подарить свою книгу. Странно… Неужели предчувствие меня обмануло?

Я села на холодную скамью. Смотрела на бухту, на уток, на лес на другом берегу… И тут я увидела его. Он бодро шёл по дорожке через пляж. Он не уехал!!! Он – здесь! Мужчина с походкой снежного барса. Лет ему на вид 88, а то и все 90, но при этом его невозможно назвать стариком, потому что даже молодые редко держат спину так прямо и так быстро, энергично ходят.

Бог даёт мне ещё один шанс. Вперёд, Маша Романушко, которая ни к кому никогда не подходила первой, хоть и мнит себя очень смелой. Ну же, – говорю я себе.

О, как мне было страшно подойти и заговорить с ним! Но я встала с холодной скамьи и пошла к нему навстречу…

– Здравствуйте, – сказала я.

– Здравствуйте, – ответил он, слегка удивлённо.

– Можно вам задать вопрос?

– Да.

– Скажите, пожалуйста… (внутренне я была на грани обморока от страха. Мне было одинаково страшно услышать любой ответ: и «нет», и «да»). Скажите, ваше имя – Антонио Бареш?

– Как вы сказали? – спросил он, взглянув на меня большими голубыми глазами. Большими голубыми глазами – как у Антонио, как у Саши Милитова, как у моего отца… Эти глаза преследуют меня всю жизнь!

– Ваше имя – Антонио Бареш? – повторила я с трудом, потому что всё во мне в ту секунду пересохло, как в пустыне, и язык едва слушался меня.

Он мгновение молчал, как будто вслушивался в смысл того, о чём я его спросила. И это мгновение показалось мне вечностью.

– Нет, это не моё имя, – сказал он.

– Нет?.. Разве вы – не Антонио Бареш? Вы так похожи на моего давнего друга, которого я не видела 50 лет! Мне показалось, что вы – это он…

– Нет, я – не он. Простите, – он улыбнулся извиняющейся улыбкой. – Ничем не могу вам помочь.

– Простите… – сказала и я ему.

Он ушёл к спортплощадке, где молодёжь продолжала играть в пляжный волейбол, и довольно долго наблюдал за игрой. А я сидела на холодной скамье и смотрела на пустынный берег бухты… На тот самый берег, с которого начинается мой роман-трилогия «Побережье памяти». Это – он. Тот самый берег. Здесь многое происходило уже… Многие значимые моменты моей жизни. Многие яркие переживания настигали меня именно на этом берегу. Многие важные мысли приходили ко мне именно на этом берегу, который для меня является рубежом. Некоей разграничительной (и, одновременно, соединительной) чертой между ЗДЕСЬ и ТАМ. Между сном и явью. Между сбывшимся и несбывшимся…

И только сейчас я увидела, что наша бухта очертанием похожа на бухту Золотой Рог во Владивостоке и на бухту Золотой Рог в Стамбуле. Вот как интересно! Какая удивительная перекличка…

(Потом, когда я пришла домой и сказала об этом мужу, он засмеялся и сказал: «Нет! Это бухта Золотой Рог во Владивостоке и Золотой Рог в Стамбуле похожи на нашу бухту!»)