Темным пятном на блистательной карьере Бориса Годунова, как уже говорилось, стала трагическая гибель в 1591 г. князя Углицкого Дмитрия, незаконного сына царя Ивана IV.

Дмитрий Углицкий, по сообщениям официальных источников той поры, погиб в мальчишеском возрасте (ему не было и десяти лет), якобы напоровшись во время игры на нож. Тотчас же в Угличе поднялся мятеж: горожане и родня Дмитриева, дворяне Нагие, перебили прибывших из Москвы представителей администрации, заподозрив, что они зарезали царевича.

Прямых свидетелей гибели Дмитрия нет. И каким образом нож вошел в его тело – сейчас определить невозможно. Предполагают, что мальчик страдал припадками падучей – эпилепсии. Когда произошел очередной припадок, недоброжелатели могли вложить нож ему в руку, и тогда царевич мог заколоться сам, не понимая, что делает. По другой версии, Дмитрия откровенно убили, а потом инсценировали несчастный случай. По третьей – это и был самый настоящий несчастный случай. Дмитрий играл во дворе с другими мальчишками в «тычку»; для этой игры требуется нож. Играл-играл да и напоролся на железо совершенно случайно…

Углицкие мятежники были жестоко наказаны, а в городе провела следствие целая комиссия, во главе которой стоял боярин Василий Иванович Шуйский. Комиссия сделала вывод о случайном характере гибели Дмитрия; зачинщиков мятежа казнили смертью, резали языки, отправляли в ссылку. Однако в народе распространялись слухи, будто невенчаный правитель Московского государства Борис Годунов или его клевреты причастны к гибели мальчика, поскольку видели в нем угрозу своей власти. Семью годами позже, когда Борис Федорович взошел на престол, недоброжелатели обвинили его в том, что он задолго спланировал восшествие на царство и убрал главного конкурента – мальчика, в жилах которого текла подлинная царская кровь. Страшный голод и мятежи, случившиеся в царствование Годунова, многие сочли свидетельством Божьего гнева на душегуба, посмевшего возвыситься.

Очень важную роль в этом деле играет глава следственной комиссии – самое осведомленное лицо. С одной стороны, Василий Шуйский, представитель боковой ветви Рюриковичей – аристократического рода, более знатного, чем московский княжеский дом, должен был бы рассказать о преступлении Годунова, если бы отыскал хотя бы малейший след злого умысла. Московские служилые аристократы на дух не переносили куда менее знатного по сравнению с ними Годунова, который добрался до вершин власти в обход старинных обычаев. Шуйский тем не менее завершил дело в пользу Годунова… Будучи опытным царедворцем и бесстрашным интриганом, Василий Иванович мог рассудить, что обстоятельства складываются не в его пользу и попытка уничтожить непотопляемого правителя опасна для его собственной головы. И промолчал…

Прошло десятилетие. В Польше появился некий Дмитрий, объявивший себя чудесно спасшимся от гибели царевичем. Получив поддержку польского короля и набрав небольшую армию, он в 1604 г. вторгся в пределы Московского государства. Воеводы царя Бориса упорно боролись с ним и были близки к победе, но в 1605 г. государь внезапно скончался, а его сын и наследник Федор Борисович не смог удержать престол. Большинство полевых воевод и влиятельные служилые аристократы перешли на сторону Дмитрия. Он вошел в Москву и был венчан как новый государь, а сына и вдову Бориса умертвили. Так пресеклась династия Годуновых, попытавшихся заменить на московском престоле Рюриковичей. Многим казалось, будто свершилась высшая справедливость… Словно через полтора десятилетия после углицких событий сам Бог явил свою карающую руку. Современники воспринимали царя Бориса Федоровича как христианина двояко. Некоторые церковные писатели и публицисты считали, что вся его масштабная деятельность, связанная с Церковью, – плод «непомерной гордыни» и «высокоумия», далеких от доброго христианского смирения. А в скоропостижной кончине государя и падении династии Годуновых видели Божий суд, кару Господню за тяжкие грехи. Другие, напротив, удивлялись: почему государь был столь тяжко наказан Богом? Ведь грехи его не столь велики; напротив, лишь «дьявольское наваждение» настраивало людей против доброго царя