– Такое иногда случается. Действительно, с возрастом это обычно проходит, – с сочувствием в очередной раз посмотрел я на этих несчастных детей.

– Спасибо, я очень на это надеюсь. Может быть, Господь не забудет про нас! Благодарствуем за угощение, все очень вкусное. А тебе, Вивьен, понравилось? – мальчик с улыбкой кивнул головой, с благодарностью смотря на меня своими наивными глазами.

– Вот и хорошо. А сейчас залазьте в гамаки и отдыхайте, пора ехать дальше.

Через десять минут, когда средство гарантированно подействовало, я вновь остановил фургон и запрыгнул внутрь. Необходимо подготовить капсулу-реаниматор. Я открыл длинный сундук и начал освобождать его от сложенных туда вещей. Выложив на пол посуду, свернутые спальные мешки и другую мелочь, я активировал скрытую сенсорную панель на крышке и запустил программу диагностики. Внутренности сундука засветились голубым светом, а с днища поднялась сетка-гамак для укладки больного. Девочку пришлось раздеть и уложить на сформированное ложе. Для своего возраста она выглядела очень болезненно, перед моими глазами лежал худенький и отощавший подросток. Со стенок сундука выступили хирургические манипуляторы, по телу ребенка пробежал луч сканера, и пластиковые захваты ремнями зафиксировали тело в неподвижном состоянии. Выпавшую дыхательную трубку с силиконовой маской я закрепил на лице Айрин. Теперь необходимо запустить программу, что я и сделал, нажав нужную пиктограмму на сенсорной панели. Наехавшая на поверхность прозрачная пленка обозначила начало процесса диагностики. Капсула начала заполняться жидкостью, а ожившие манипуляторы приступили к закреплению датчиков на теле ребенка.

– Ура! Стиральная машинка заработала! – я смотрел на монитор, а по поверхности защитной пленки заскользили зеленые полоски сканера. – Как ты считаешь, Борей? Неплохую штуку мы с тобой создали? Для тебя я даже хотел отдельно режим центрифуги сделать, но подумал, что это опасно, вдруг хороший человек нечаянно пострадает.

«Центрифуга опасна только для мозга, и ты мог бы оставить этот режим для себя. Вреда то никакого, зато высохнешь мгновенно. А если серьезно, то на корабле капсула была проще. Ты хорошо поработал над ней, Андрей». Ответ корабельного искина прозвучал в голове с волной одобрительных эмоций. В очередной раз я убедился, что искусственный интеллект нашей подземной базы обладает уникальными свойствами, больше присущими человеческому разуму, чем бездушной машине.

– Кстати, как там обстановка на базе? – общаться с Бореем мне легче вслух, мозг при этом формировал адресный посыл и отправлял текст вопроса. Для общения мыслеобразами мне необходимо переходить в транс и сосредотачиваться только на сеансе связи. Говорил я при этом на русском языке, так что окружающие, если и услышат, то ничего не поймут.

– «Все по утвержденному графику, Андрей. Теплицы, оранжереи и фермы с животными загружены на пять процентов – только для автономного цикла и отсутствия необходимости. Синтезатор с принтером работают на производство центрифуги. К производству спутников, как ты сам понимаешь, пока не приступал. Дронами, роботами и станками по категориям площадка обеспечена полностью. Происшествий нет. Рутина и скукотища», – теперь в сообщении прозвучала грусть.

– Нам ли быть в печали дружище? Ты же творческая личность, Борей. У тебя куча лабораторий. Тебе же всегда это нравилось. В конце концов, продолжай исследовать окрестности, собирай грибы и ягоды. Главное, не забывая про мой личный погреб с винами. Прекрати киснуть и не переживай, мы вернем наш корабль, – общаясь с искином, я не забывал отслеживать показания капсулы. Завершив диагностику и не обнаружив ничего критичного, я запустил режим лечения. Теперь в течение четырех часов внешнее вмешательство уже не требовалось.