Однако, ничего не произошло. Агоза, как устроил концерт, так и не прекращал его.

– Там… Ну это… Девка, которую маги притащили. В себя эта девка пришла.

– Ну пришла и пришла, хорошо. Это дело магов, вот пусть им и занимаются, – как-то неожиданно спокойно для себя ответил я.

Я даже обрадовался, отличной возможностью, вернуться к тому странному и новому времяпровождению «ничегонеделанию.

– А почему нет. Ее притащили маги из леса и не оформили никак. Кинули и все. А я что, разгребать должен?

– Ну так-то оно так, но девка эта орет на всю тюрьму. Кричит грозно, требовательно… Установленный порядок нарушает… Я ей к ней, а она смотрит на меня будто благородная… И командует! А язык непонятный. Что хочет?

Благородная? Хм. Однако. Агоза, хоть и туп, но его животные инстинкты вряд ли можно обмануть, если говорит, что благородная, значит так и есть.

И теперь проблемы начинаются у меня. Тюрьма подчиняется нашему ведомству и если благородную просто так сюда притащили, то кого—то очень серьезно накажут. А того, кто это все разгреб возможно поощрят. Не хочется, конечно, входить в возможную потасовку благородных, но это того стоит.

Так для начала оформим ее. Узнаем, что и как? А потом и решим… Если что поселим в гостинице при подразделении, а нет, так вернется в камеру.

– Агоза, отправляешь одного вахтового к магам. Пусть придут сюда с них нужны объяснения и потом приводишь задержанную. Понял?

– Да. Господин старший расследователь! – Агоза ответил весело и с облегчением в глазах, будто смысл жизни у человека появился. Глаза заблестели ему показали решение проблемы, и он знает, как ее решить.

– Ну тогда ступай. А я подготовлюсь…

Виктория Морозова

Показаться взрослой, уверенной дворянкой получилось, как нельзя лучше. По крайней мере я так думаю, что сделала все что могла.

Не зря прошла курсы актерского мастерства. Хотя все мое естество тряслось от страха, я сделала все, как надо. Как говорится: – «Глаза боятся, руки делают.»

Пусть это немного не подходит для меня, но все же…

Надсмотрщик, сначала отдавал. Какие-то приказы, по его тону я поняла, что он хочет, чтобы я заткнулась. Тут я чуть не струсила, но русский матерный меня отрезвил и дал уверенность в своих силах.

Потом он открыл дверь моей тюрьмы, внимательно осмотрев камеру осветив все пространство внутри. Как ни странно, дверь не заскрипела, а наоборот открылась тихо. Громче лязгнул отодвигаемый засов.

В тот момент я испытала чувство страха, в очередной раз затряслись коленки, но я повторно потребовала, чтобы меня выпустили.

Мне кажется, что сначала меня спасла темнота, и поэтому я все сказала уверенно и властно.

А вот, когда пламя факела осветило бородатого мужика, мне казалось, он все понимает и от подобной дерзости просто даст мне дубиной по голове.

Удивительно, но поединок взглядов он проиграл. Буквально на второй секунде он отвел глаза и пытался что-то мне объяснить, но я уже почувствовала свою силу.

Подошла, к нему, ткнула пальцем в грудь и повторила требования возмущенным и яростным тоном. И с этого момента все поменялось. Мужик как—то сдулся, мгновенно вышел из камеры и так же мгновенно закрыл дверь. Я даже не сообразила, насколько гармонично и быстро он все это проделал.

Я еще покричала минутку, побила кулачком в дверь. А потом меня затрясло. Я буквально съехала по стене. Сердце колотилось еще больше, я чувствовала себя выжатой, как лимон.

Ну что же, осталось только ждать…

За мной пришли, где-то через час. Два стражника с дубинками. Один шел спереди, второй сзади. Я не спешила, даже немного отставала от длинных шагов впереди идущего и меня не подгоняли дубинкой в спину. Наоборот, тот, что шел сзади, попросил первого идти медленнее.