– Ну, если наших тайных агентов поймают, положение будет далеко не смешное, – заметил полковник.

– Но ведь, по вашим словам, их не поймают?

– Думаю, что так, ибо отец Джонсон не даст им совершить ни малейшей неосторожности. Но едем дальше.

Минуты через две полковник Тильдеслей приказал привратнику открыть ворота.

Досмотрщики вместе с мистером Каусоном ринулись в парк. Завязались переговоры.

– Вы имеете какое-нибудь дело ко мне, джентльмены? – спросил полковник, вежливо отвешивая поклон.

– Весьма важное дело, сэр, – отвечал Лейланд. – Мы ищем двух якобитских агентов, которые, по нашим соображениям, укрылись здесь. Отказ вашего привратника отворить ворота еще более усилил наши подозрения.

– Жалею о том, что вас задержали, – возразил полковник. – Но мой служитель совершенно прав. Ему строго-настрого приказано держать ворота на запоре ранним утром.

– Необыкновенная предосторожность, полковник, – заметил Гольт. – Но мы вынуждены просить вас возвратиться вместе с нами назад, к дому. Мы намерены обыскать его, если заговорщики не будут нам выданы. Мы имеем убедительные доказательства их измены в этих вьюках, которые они забыли на корабле, доставившем их из Дублина в Кокергам. Владелец корабля Чарлз Каусон здесь и может опознать изменников.

– Пожалуйста, обыщите весь дом, джентльмены, – отвечал полковник. – Тут вы не найдете никаких якобитских агентов. Но я самым решительным образом должен протестовать против незаконного вторжения в мой дом.

– Может быть, вы не верите, джентльмены, и тому, что полковник Тильдеслей и я едем в Престон к моему отцу? – спросила Беатриса.

– К великому сожалению, нам приходится расстроить ваши планы, – возразил Лейланд. – Мы не можем разрешить полковнику продолжать путь дальше.

Всякие возражения были излишни, и полковник Тильдеслей и его прекрасная родственница вернулись домой в сопровождении таможенных чиновников и Каусона.

Майерскоф, содержавшийся в период, к которому относится наш рассказ, в полном порядке, был построен в начале шестнадцатого века. С того времени часть его была срыта, часть обращена в ферму. Построенное почти исключительно из дуба, старое здание было украшено множеством островерхих башенок. По его фасаду тянулась длинная галерея, освещавшаяся целым рядом окон с частым переплетом; по другую сторону от главного входа находилось большое окно с разноцветными стеклами.

Вокруг дома шел крепостной ров. Каменный мост вел через него к подъезду.

Просторный зал с дубовым потолком, который поддерживался толстыми балками, славился своим огромным камином, над которым развешаны были родовые гербы и оружие Тильдеслеев.

По стенам висели портреты предков хозяина, из которых самым известным был сэр Томас Тильдеслей, дед теперешнего владельца имения.

Широкая дубовая лестница с резной дубовой решеткой вела в верхние покои, уставленные старинной мебелью.

На южной стороне дома находилась очень красивая небольшая домовая церковь, которая, по-видимому, была построена ранее дома. В ней висел образ Святой Девы, которому народная молва приписывала чудотворную силу.

С тех пор как отец Джонсон, о котором нам приходилось уже упоминать, появился в доме, в церкви каждый день служилась обедня.

Майерскоф удостоился посещения Иакова I в 1617 году и Иакова II в 1651 году, незадолго до того, как его храбрый хозяин погиб в битве при Виган-Лэне.

Прежде чем полковник Тильдеслей успел въехать на каменный мост, ведший к подъезду, его возвращение было замечено обитателями дома, и три или четыре слуги во главе с дворецким, мистером Горнби, вышли ему навстречу.

– С вами что-нибудь случилось, господин полковник? – спросил Горнби.