С этими идеями в мозгу Черчилль отправил следующее послание вице-адмиралу Сэквилю Кардену, который командовал эскадрой на периферии Дарданелл:
«Является ли, по Вашему мнению, прорыв в Дарданеллы одними морскими силами целесообразной операцией?
Предполагается использовать старые линкоры, оснащенные противоминными амортизаторами, впереди которых будут идти угольщики и другие коммерческие суда, используемые в качестве амортизаторов и тральщиков.
Значительность результатов должна оправдывать тяжелые потери.
Сообщите мне Ваше мнение».
И Фишер, и сэр Генри Джексон (который был прикреплен к штату Адмиралтейства в качестве советника по турецкому театру военных действий) видели эту телеграмму до того, как она была отправлена. И одобрили ее. 5 января пришел ответ Кардена: «В отношении третьего пункта Вашей телеграммы не считаю, что с Дарданеллами можно торопиться. Их можно прорвать путем масштабных операций с большим количеством кораблей».
До этого времени никто ни в Адмиралтействе, ни в военном министерстве не пришел к какому-нибудь конкретному заключению или не подготовил план, что следует делать. Но впервые появилось что-то положительное: адмирал на месте верил, что может прорваться через проливы методом, который не применялся ранее: медленное продвижение вместо спешного, рассчитанный обстрел одного форта за другим. Посоветовавшись с сэром Генри Джексоном и его начальником штаба адмиралом Оливером (но не с Фишером), Черчилль снова телеграфировал Кардену:
«Ваше мнение согласовано с вышестоящими властями. Пожалуйста, телеграфируйте в деталях, что необходимо для расширенной операции, какие потребуются силы и как, по-Вашему, их следует использовать».
План адмирала Кардена поступил в Лондон 11 января и предусматривал применение очень крупных сил: 12 линкоров, 3 линейных крейсера, 3 легких крейсера, 1 лидер флотилии, 16 эсминцев, 6 субмарин, 4 гидросамолета, 12 тральщиков и десятки вспомогательных судов. Он предложил в качестве первого шага атаковать форты с большого удаления навесным огнем, а потом с тральщиками в авангарде сблизиться с турецкими батареями и уничтожить их одну за другой, двигаясь вдоль пролива. В это же время отвлекающая бомбардировка ведется на линии обороны Булаир у основания полуострова Галлиполи и на Габа-Тепе на западном побережье. При этом потребуется много боеприпасов, а как только флот войдет в Мраморное море, предлагал он, надо держать проливы открытыми и патрулировать их частью имеющихся сил. Он добавлял:
«Время, требуемое для операции, в основном зависит от боевого духа врага, попавшего под обстрел, гарнизон значительно подкреплен немцами. Кроме того, повлияют и погодные условия. Сейчас время штормов. Все можно завершить примерно за месяц».
Этот план был обсужден и одобрен в деталях в Адмиралтействе, и было сделано одно очень важное добавление. Первый из пяти новых линкоров и один из самых могучих боевых кораблей, плававших в то время, а именно «Куин Элизабет», должен был вот-вот отправиться в безопасные воды Средиземного моря для калибровочных стрельб. И вот было решено, что, если план будет одобрен, этот корабль направится к Дарданеллам и будет калибровать свои 15-дюймовые орудия на турках – вещь, которую линкор мог легко делать, находясь вне пределов досягаемости вражеских береговых батарей.
13 января состоялось важное заседание Военного совета. Черчилль стал ярым сторонником этого плана, и по карте он излагал его другим членам. Он спорил, как замечал Ллойд Джордж, «со всей неумолимой мощью и настойчивостью, в сочетании с владением предмета до деталей, что для него характерно всегда, когда он действительно заинтересован в вопросе».