Северского долго уговаривать не пришлось, тем более, что он сам намекал на то, что готов поквитаться с Болотниковым и любыми его друзьями. И оказалось достаточно убедить его, что Хмельницкий его старый друг. А заодно и протолкнуть мысль, что сам Хмельницкий крайне слаб и неэффективен в руководстве «Отрядом 14».

Конечно, слаб. Не был бы слаб, не проглядел бы все эти приготовления. И вообще бы стоило задуматься – а если б все эти разработки делал не он, патриот, а враги-чумы? Что тогда? Развивалась бы вся армия… Старый дурак он. Хмельницкий. Всё рассчитывал, что кругом его все поддерживают и считают чуть ли ни отцом родным. Ну вот, немного оказалось тех, кто за него впрягся. Сидят теперь дружно в своём штрафном батальоне. Там им и место. Хотя, надо признать, пока они там действуют достаточно успешно. И один этот Шакал из хиви оказался важной персоной. Столько уже всего рассказал.

Разумеется, прежде всего он рассказал, что о много поведал уже взявшим его в плен Болотникову. Всё же надо быть с ним поосторожней – так надаёшь им невыполнимых заданий, а они их чего доброго порешают… Зато сам Шакал поведал много: и про противоборство СЧК и Церковью, и про новые возможности Железнова в группировке «Донецк-Макеевка», и про то, сколько они знают про «Отряд 14». Последнее особенно поражало – получается у хиви есть свой информатор среди маки. А это тот же самый, что и информатор чумов. И тот ли это, кого они нашли благодаря Железнову. Это Раньеров или нет.

Трудно сказать. Зубрилов вообще за последние полгода уже запутался во всех этих информаторах. Тем более, что некоторую информацию чумам сливал лично он. Как в случае с Кременчугом. Уж слишком выгодна для него была эта партия. И она оправдалась! Пожертвовать малым, чтобы захватить инициативу…

Но касательно остального, то это уже не он. Масса информации, в том числе и та, что он стал главнокомандующим, распространялась не с его ведома, и какой-то реальный информатор чумов или хиви всё же существовал в его «Отряде 14». Реальный один или несколько.

На Раньерова указывал префект. Те данные, которые он предоставил не оставляли сомнений в том, что у Раньерова были все основания стучать чумам, а учитывая его характер, то это должно было быть само собой разумеющимся. Но теперь ситуация резко изменилась – Зубкову, ставшему теперь главным, не было выгодно, чтобы кто-то что-то сливал без его ведома. Один это человек или несколько, но любая утечка теперь была ему только во вред. А учитывая скорости, с которой в итоге распространялась всякого рода информация, это становилось опасным.

Раньеров или нет? Совершенно нет смысла казнить невиновного, хоть это и был этот тип. Он не раз подливал масла в огонь окружающих конфликтов, что в реальности сильно потешало Зубкова. Как Хмельницкий, скрежеча зубами, ничего не мог с ним поделать. Но теперь-то на вершине уже не Хмельницкий. И новые выходки этого неадеквата ни к чему полезному не приведут. От него в любом случае надо как-то избавиться. Но это не должно помешать в поисках настоящего информатора.

Зубков заметил, что спустя всего полчаса он уже не сомневается в невиновности Раньерова, и рассматривает происходящее уже только с точки зрения политической действительности. Ему прям понравилось это ощущение… Так долго надо было подстраиваться под кого-то, терпеть откровенно тупые решения и хавать чужие приказы, регулярно козыряя воинским приветствием. Теперь совсем другое дело. Теперь он мог сам решить, казнить этого человека или нет, исходя исключительно из своего личного решения, и ничьего больше…