Выскочив из кабинета, Ирина оставила меня одну. Прибыв на планету пару часов назад, она первым делом устремилась ко мне. Её основной задачей была не только помощь с бумагами, но и краткая подготовка к знакомству с новыми лицами, главным из которых являлся мой муж, прилетевший вместе с ней.

Переложив ручку в левую ладонь, я с удивлением обнаружила, что писать другой рукой мне удавалось ничуть не хуже, однако почерк заметно отличался. Если при письме правой рукой он казался крупнее и размашистее, то левой я непроизвольно прописывала маленькие округлые закорючки. Нервно скомкав последний исписанный листок, я судорожно выбросила его в мусорное ведро. В это время в кабинет вошли Ирина и доктор Нил.

– Вот, полюбуйся, – возмущённо причитала женщина. – С каких пор она превратилась в правшу?

– С тех самых пор, как её мозги заново собрали, – спокойно отозвался врач. – Не могу понять, почему это так важно? – в его голосе слышались нотки раздражения.

– А гетерохромия? Откуда? – не унималась тётушка. – Почему левый глаз другого цвета?

– Возможно, в роду были кареглазые. Всё это последствия травмы. И вы должны с ними смириться.

На серьёзном лице Ирины читалось выражение упорного противостояния, уж она-то привыкать к подобного рода изменениям не желала. Неожиданно в мыслях промелькнули неудачные попытки работы с луком, вдруг пришло осознание, почему я не справилась с тетивой. Ослабленная с рождения правая рука просто не совладала с нагрузкой, и, вероятно, нужно было пробовать стрелять, используя левую руку.

В кабинет постучали. На пороге стояли Август и незнакомый мужчина. Высокий, статный, одетый в строгий костюм, он по комплекции походил на Леманна: такой же рост, такая же стройная фигура, такие же широкие плечи. В смятении, пристально уставившись, незнакомец изучал меня впалыми серыми глазами, потирая жилистой ладонью ямочку на приподнятом подбородке. Его бакенбарды, спускаясь от чёрных, аккуратно уложенных волос и огибая выпуклые раковины торчащих ушей, обрамляли пухлые щёки.

– Здравствуй, Марли. Я Александр. Твой супруг, – раздался его неуверенный голос.

– Приятно познакомиться, – саркастически отозвалась я.

– Что ж, присаживайтесь, господа, – произнёс Нил, указывая на стоящий в углу комнаты чёрный кожаный диван.

Немного помешкав, мужчины выполнили настоятельную просьбу.

– Хочу всех обрадовать, – продолжил доктор, – пациент стремительно идёт на поправку.

– А память? – перебил его взволнованный Александр.

– Ни о каких воспоминаниях из жизни до несчастного случая речи не идёт, – напряжённо взглянув на меня, отозвался врач.

– Марли, а как ты сбежала? – вдруг поинтересовалась тётушка.

– Ну, – замялась я.

– Она устроила короткое замыкание, – донёсся голос Августа сквозь нескрываемую усмешку, – вырубила моих охранников и скрылась в лесу.

Наступила тишина, изредка нарушаемая тиканьем механических часов.

– Марли? – шокированно вымолвила Ирина. – Да она и мухи не способна обидеть.

– У меня сохранились видеозаписи, – настаивал на своём мужчина.

– Видимо, у тебя не самая элитная охрана, – заметил Александр.

– Видимо, мой дражайший супруг меня недостаточно хорошо знает, – обратилась я к новоиспечённому мужу, исподлобья взирая в его полное недоумения лицо.

Стоя у главных ворот госпиталя, я молча озиралась по сторонам. Оставалось несколько часов до запуска межпланетного лайнера. Свежий воздух. Ясное голубое небо. Яркий солнечный свет. Наполняя лёгкие, радуя взор и согревая нежным теплом, Земля ласково провожала меня в долгий путь.

– Доброй дороги, Марли, – раздался позади голос.

Обернувшись, я увидела знакомое лицо, покрытое сеточкой морщин. Густая чёрная шевелюра была знатно разбавлена сединой. А в янтарных глазах, спустя годы почти не изменившихся, скрывалась грусть.