– О…уже настроена! – обрадовался Дима, достав из тёмного чехла испанскую гитару. – Я не прочь опробовать этот инструмент!

Димка заиграл. По дому разлилась мелодия пикантного фламенко. Балаев великолепно владел инструментом и уровнем игры значительно превосходил многих гитаристов Вечнокаменска.

Отзвучала последняя нотка и от гостей последовали бурные аплодисменты.

– Обалденно же! – Татьяна была в восторге. Затем она обратилась к мужу: – Любимый, ну скажи ведь…

– Великолепное исполнение и не менее великолепное музыкальное произведение, – поддержал он восторг женщины.

– Валер, неужели тебе знакома эта мелодия? – На лице Димы отобразилось изумление.

– Разумеется, я давний почитатель Пако де Люсия, – ответил Валера.

– Ооо… – Глаза Балаева округлились. – Тогда у нас будет ещё много встреч, настаиваю на этом!

– Конечно, Дмитрий, – уверил Валера, – по крайней мере, будет ещё одна, но более интересная встреча.

Спирин обомлел, а Балаев не на шутку обеспокоился:

– Почему же только одна. Я чем-то обидел вас?

– Напротив, спешу успокоить, – объяснила Таня, – Валера с самого начала не собирался навязываться, и изначально планировалось, что мы побываем у Димы в гостях, а после пригласим его к себе на какое-нибудь торжество.

– На самом деле мы очень рады завязавшейся дружбе, – добавил Валерий.

Веселье продолжилось. Балаев пригласил присутствующих в не менее просторный зал и включил «монстра». «Монстром» он называл дорогой музыкальный центр фирмы «Technics» с множеством аудиоколонок, распределённых по комнате. После цифрового приветствия стереосистема выдала звучание рок-н-ролла старой школы.

Костя начал двигаться первым. Он никогда не понимал танцы, но охмелев, разрушил в голове сложившиеся стереотипы и отплясывал так, будто от этого зависела его жизнь. Диман покатываясь со смеху, присоединился к грациозным кривляньям друга, но в более профессиональной манере, так как являлся вдобавок ко всему еще и неплохим танцором.

Вслед за ним в дьявольском ритме закружилась Таня. Женщина поразила изяществом движений, осанкой и гибкостью – это читалось по взглядам присутствующих.

Несмотря на завладевший сознанием хмель, Костя заметил, что взгляд лучшего друга с определённой периодичностью оценивающе скользит по телу Татьяны: по шикарному объёму её груди, тонкому стану и сексуальным бёдрам, которые столь яро демонстрировало задравшееся до неприличия платье.

Спирин ценил красоту в женщинах, но на замужних дам принципиально не засматривался. А вот у Димоса (Костя хорошо это знал) были другие принципы, которые не всегда доводили до добра. И это притом, что он всегда был трезв, как стёклышко!

Костя не понимал, как ему удаётся здраво мыслить под воздействием паров алкоголя. Но факт остаётся фактом – его лучший друг, оставив приличия, пялился на чужую женщину в присутствии её мужа и танцевал, прижимаясь вплотную к ней. Если он станет лапать её, то не миновать драки. Прежде бывало и не раз. Парадокс заключался в том, что Балаев мог быть психологом для кого угодно, кроме себя. Разгульный философ порой совершал такие дерзкие поступки, на которые Спирин не решался даже в сильнейшем опьянении.

И вот композиция завершилась: Балаев не распустил похотливых рук, чем обрадовал Спирина. Но Костю удивил Валерий, который всё это время оставался безучастным и совершенно не реагировал на поведение Балаева по отношению к своей супруге. Муж Татьяны предпочёл не танцевать. Он сидел в кожаном кресле и наблюдал за танцами с рюмкой бурбона в руке. Его ничего не смутило. Либо он внешне этого не показывал, либо у Кости разыгралась фантазия, и это он усугубил видение ситуации.