В Крыму осталось взять только Севастополь, а никак не могут. В том числе очень сильно мешали этому самолеты с аэродрома на мысе Херсонес, поэтому нам поставили задачу вывести его из строя. В первый раз опять полетели всей дивизией. Где-то 90 бомбардировщиков собрали, полетели, но там зенитный огонь был просто сумасшедший. Как глянешь назад, все белое, в разрывах… Только и думаешь: «Как же мы тут пролетаем, черт возьми?» Вот говорят, «бостоны» плохо горели. (А-20 – бомбардировщик американского производства, известный в странах содружества под именем «Бостон». В СССР по ленд-лизу было поставлено 3066 самолетов различных модификаций, но в основном использовался в качестве ближнего бомбардировщика и разведчика. Самолет имел усиленную броневую защиту и протектированные топливные баки, поэтому считалось, что его труднее сбить. – прим. ред.) У нас в дивизии два полка, наш и 134-й, летали на Пе-2, а 10-й полк на «бостонах». Они в основном ночами летали, на ночную бомбежку. И вот знаешь, там я видел, как один «бостон» с высоты 4000 до 2000 полностью сгорел. Один дым остался… И вот когда весь Крым полностью освободили, нас повезли в Севастополь. Осматривать места, по которым мы работали. И вот, значит, поехали, а в одном месте такая большая поляна недалеко от дороги, и на ней этих зениток столько, что еле сосчитали. Больше сотни… И вот представь, сто разрывов одновременно шарахали… В итоге боевую задачу выполнили, но в том бою мы потеряли 9 самолетов и 27 наших боевых товарищей. Больно вспоминать…

Экипаж: Валентин Карюков, стрелок-радист, пилот Василий Герасимов

А после этого ходили на него каждый день целую неделю. Причем как немцы летали по часам, допустим, в 15 часов они появлялись над городом, так и мы. В 12 часов мы появлялись над аэродромом, бомбили его, но немцы за ночь всё восстанавливали. А мы снова прилетали и снова бомбили, снова прилетали и снова бомбили… Но бомбить его было очень сложно. Понимаешь, мы заходили с суши, сбрасывали бомбы и разворот уже делали над морем. А рядом, километров за двадцать, стоял наш истребительный аэродром. Мы заходили туда, брали истребители с собой и шли на цель. Немцы это прекрасно знали, и когда мы еще только подлетали к этому истребительному аэродрому, они взлетали, но не встречали нас, потому что боялись попасть под огонь своих же зениток, а уходили в открытое море. Так что истребителей мы там почти никогда не заставали. И вот только мы отбомбились, уходим в море, и особенно если с пикирования, то звено на скорости растягивается. Боятся столкнуться, вот и растягиваются немножко. Вот тут как раз и появляются немецкие истребители… И если только кто-то оторвался, на него тут же наваливается или двойка, или четверка, и исход зачастую был печальным… Такой случай помню.

У нас был замечательный командир эскадрильи, и, когда немцы его сбили, он выпрыгнул над морем с парашютом. Но при приземлении его неудачно накрыл парашют, и он утонул. Но тело подобрал немецкий катер. Привезли на аэродром, посмотрели, а у него штук пять орденов, три из которых Красного Знамени. Так, представляешь, немцы его похоронили на аэродроме с воинскими почестями. Так что иногда проявлялись и такие чувства… (Почти наверняка можно утверждать, что здесь идет речь о капитане Вишнякове. По данным ОБД «Мемориал», экипаж командира эскадрильи 135-го ГБАП гв. капитана Вишнякова Евгения Сергеевича 1914 г. р. не вернулся с боевого задания 19.04.44 г. Все члены экипажа: гв. капитан Евгений Вишняков, гв. ст. лейтенант Вячеслав Рыпневский и гв. лейтенант Михаил Сторожук считаются пропавшими без вести. – прим. ред.)