– Единственный вывод, который я сделал, – задумчиво ответил Алексей, – это то, что у нас большинство дел заведено по принципу «а вдруг это правда». Вот дело Самохина. Двоим показалось, что они видели. Один – как спасался во время наводнения тот Самохин, а второму показалось, что нынешний Самохин похож на того Огульнова. И все, на этом все доказательства закончились.

– Хм, интересное наблюдение, – хмыкнул Жуков, с интересом рассматривая лейтенанта. – А тебе не приходило в голову, что оба говорили об одном и том же человеке, что в Самохине опознали Огульнова, а не Иванова, Петрова или Сидорова? Простое совпадение?

– А разве нет? – упрямо ответил Алексей.

– Хорошо, спрошу тебя по-другому! Вот тебе, оперативнику Смерша, боец докладывает, что ему показалось, будто неизвестный на узловой станции наблюдает за воинскими эшелонами и делает какие-то пометки в блокноте. Как ты на это отреагируешь? А, например, ты не молодой оперативник, а начальник отдела. А тем более представитель Главного управления Смерш, прибывший в действующую армию по поводу важной разработки по поиску вражеской разведгруппы в нашем оперативном тылу.

– Нет, ну тогда конечно, – несколько смутился Алексей. – Просто я хотел сказать…

– Нет, не «конечно» и не «просто», Алексей, – перебил Зыкова Жуков. – Это наша работа, это такой подход к полученной информации, это принцип работы контрразведки! Ты получил информацию не о том, что бабка Степанида пошла гусей во дворе кормить. Ты получил информацию о том, что, возможно, рядом действует враг. И поэтому у нас нет такого права лично, на своем уровне решать: это интересно, а то, скорее всего, нет. Это правдоподобно, а это, на мой взгляд, неправдоподобно. С таким подходом мы многое упустим, потому что все мы люди и у нас разное мышление. А еще ты можешь быть усталым, не выспавшимся, загруженным другими делами. Но у тебя нет права отмахнуться или сомневаться. Закон простой – получил информацию, появились подозрения, и ты должен проверить, убедиться в том, правда это или ошибочно. Проверить и поставить точку. Или проверить и пустить в разработку.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Брагин. Посмотрев на подчиненных, он бросил на стол планшет и полез в карман за папиросами. Алексей уже заметил, что майор ведет себя так вот странно, не сразу начинает разговор, не сразу отдает приказ, а закуривает и молчит перед чем-то очень серьезным. Перед любой важной информацией либо важными событиями. «Неужели наступление?» – подумал Зыков с радостным волнением в груди.

Майор уселся на край стола и наконец заговорил:

– Сроки наступления определены. Наша бригада десантируется с кораблей в своем квадрате с целью захвата плацдарма. Не факт, что мы окажемся на самом острие наступления. Мобильные резервы штаба группировки бросят туда, где будет достигнут наибольший успех.

– Наша задача?.. – не удержался от вопроса Зыков и тут же осекся.

Но Брагин своего неудовольствия не высказал. Наверное, он даже не заметил поспешности и невыдержанности молодого сотрудника. Смяв окурок папиросы в пепельнице, майор посмотрел на Зыкова и продолжил:

– Наша задача, Алексей, как всегда в такой ситуации, идти вместе с бойцами в боевых порядках. Быть вместе с десантом на берегу. Не геройствовать, не ДОТы брать или отбивать контратаки врага. Мы должны не выпускать из поля зрения тех, на чей счет у нас есть подозрения. Как они себя будут вести, мы не знаем, но, возможно, они проявят себя во время боя. Не исключено, что проявят с враждебной стороны. Особое внимание им необходимо уделить перед самым наступлением. Враг, когда он узнает о сроках, возможно, постарается передать сведения. Не исключаю и подрывные и диверсионные действия. Значит, так, идите сюда к карте, и разделимся по секторам. Ты, Дмитрий Сергеевич…