– Была возможность перебраться туда. Использовал ее. Перейти киргизско-китайскую границу – не велика проблема!

– Хорошо говоришь по-русски!

– Жизнь и добрые люди научили.

Вошел Иван Родичев. Доложил, что на кладбище обнаружен синий «Жигуль». Снятые в нем отпечатки пальцев идентичны отпечаткам пальцев Кудрата и Алимова. Имеются и другие, пока не установленные.

– Вот, видишь, Батур Кудрат, кроме Алимова есть у тебя и другие сообщники. Где находятся? Молчишь? Капитан Родичев! Обратитесь к дежурным из технической службы. Пусть по камерам видеонаблюдения, в том числе воздушной съемки, отследят маршруты синих «Жигулей» с таким-то регистрационным номером, хотя бы за неделю! Если есть возможность, пусть проверят и область!

– Уже сделано, товарищ полковник. Даже определено место постоянной стоянки. Дачный поселок Домкратово по Восточной железной дороге, улица Хвойная, дачное владение номер двадцать восемь.

– Сколько еще, кроме вас с Алимовым, на этой даче проживает?

– Еще двое. Со своими ментами управишься. Капитан Родичев! Прокурора зови! Делаю официальное заявление! Твой начальник продался китайской мафии! Ему за меня большое вознаграждение обещали! Он сам сказал, что продался!

– Дурак ты, Батур Кудрат. Я сказал: «Предположим, что продался», а не продался. Всего одно слово, а большая разница! – хохотнул Виталий Валентинович.

– Так, гипс подсох, – деловито глянул на руки задержанный. – Потанцуем, ребята!

Он вскочил и замолотил, словно палицами, руками в затвердевшем гипсе, ставшими грозным оружием. Иван отпрянул в дальний угол. Крупин едва отскочил от стола, как на мебель обрушился удар, разнесший столешницу. Хомутов тоже сумел увернуться. Долбанул ногой по печени злоумышленника, добавил двумя ладонями по ушам, когда тот согнулся от боли. Затем ударом колена в лицо опрокинул навзничь. Вбежал конвоир. Батура скрутили, заломив руки, отвели в изолятор временного содержания.

– В камеру для буйных! – велел полковник. – К койке приковать, привязать! Чтобы пальцем не мог шевельнуть!

– А как его на оправку водить? – с недоумением спросили Виталия Валентиновича.

– Пусть испражняется в штаны! Все равно один раз он уже обоссался!

Полковник вызвал группу захвата.

– Не много ли нас? – удивился Родичев. – Задержанный сказал, что на даче лишь двое соучастников…

– Задержанный много чего мог сказать, – ответил Крупин. – Только не всему, сказанному им, стоит верить. Выезжаем немедленно! Апрель – светает рано.

Добрались с восходом солнца. Служивые перемахнули через высокий забор, открыли калитку, сквозь которую просочились сыщики. Рассыпались вокруг дома. Из здания уже доносились слова утренних молитв. Двое служивых направилась к дверям. Внезапно в окне второго этажа мелькнула фигура.

– Граната! – взвыли бойцы, бросились в стороны, рухнули на дорогую, никогда не увядающую траву.

На том месте, где еще несколько секунд назад они находились, взметнулся огонь. Прокатилась взрывная волна. Окна дома «ожили». Из них ударили автоматы и пистолеты. Вылетела пара гранат, правда, не причинивших никому вреда.

– Огонь на поражение! – скомандовал по рации Крупин.

Хомутов прицелился в человека с автоматом на втором этаже. Его опередил Иван Родичев, опрокинувший стрелка своей пулей. Полицейские обрушили на деревянное здание шквал огня. Послышались взрывы свето-шумовых гранат, брошенных в окна бойцами группы захвата. Из окна первого этажа выпрыгнул восточный человек, принялся «веером» рассыпать автоматные очереди. Несколько пуль просвистело над головой Юрия. Тот прицелился и выпустил в автоматчика почти всю обойму, завалил его навзничь. Коллеги Хомутова накрыли строение плотнейшим огнем. Оборонявшимся уже было не поднять голов.