Там камеры запечатлевают прекрасный и естественный момент, когда гость, в данном случае я, встречает Опру. Момент нашей встречи не был ни прекрасным, ни естественным. Как только я ее увидел, мой мозг отключился. Попытаюсь выудить из памяти, что произошло дальше.

Своим фирменным голосом нараспев Опра позвала меня: «Шон, Шон, Шон!» И тут я понял, что абсолютно не знаю протокол. Как мне надо ответить? «Опра, Опра, Опра!»? Поэтому я блестяще ответил… – никак. Она приветствовала меня поднятыми руками, а я инстинктивно схватил их и начал судорожно соображать, то ли это «Дай пять», то ли объятия, или мы будем танцевать. В результате получился жуткий гибрид всех трех действий. С поднятыми руками, прижав ладони, мы начали медленно и нелепо вращаться, и мои глаза в панике встретились с ее растерянным взглядом. Через несколько секунд, когда мы уже повернулись почти на 360 градусов, камеры, к счастью, выключили.

Один из талантов Опры – дать гостям почувствовать себя максимально комфортно и полностью раскрыться в беседе. Я не был исключением, несмотря на мое фиаско при встрече. Вот почему было и продолжение. После записи часового шоу ее команда уже начала разбирать аппаратуру, когда я поделился своими впечатлениями. Я повернулся к Опре и сказал ей, что разочарован. Беседа понравилась, но мне бы очень хотелось еще кое о чем поговорить – о моем собственном опыте переживания депрессии. Легко сказать: «Конечно, он счастливчик. Он изучает счастье. Он женат на исследовательнице счастья. Его сестра – единорог». Так же просто подумать: «Опра, конечно же, счастлива. Посмотрите, какие у нее возможности, ресурсы, благосостояние, друзья. Легко быть счастливой, если ты Опра».

Я был очень удивлен тем, что произошло дальше. Опра призналась: «Шон, я была в депрессии два года, на самом пике своей карьеры, когда зарабатывала как никогда много денег, из-за того, что фильм “Любимая” (Beloved 1998) не пошел так, как мне хотелось: я сломалась». Я ответил: «Я пережил два года депрессии, когда преподавал в Гарварде, как избегать депрессии». Тут она дала сигнал операторам снова включить камеры, и мы еще час проговорили о том, что делать, если ты растерял радость где-то на пути к своему потенциалу.

Я рассказал вам эту историю, потому что то знание, которое я обрел, борясь с депрессией, стало ядром стратегии, первым СЕМЕНЕМ Большого потенциала. В Гарварде мне казалось: то, что я делаю, работает. Мне удалось поступить в университет Лиги плюща после государственной школы в Уэйко. Я получал полную военную стипендию. Окончил университет с отличием. Я ставил галочки напротив каждого пункта, демонстрирующего мой личный успех, однако не переставал ощущать одиночество. Я полагал, что смогу все сделать сам. И какое-то время думал, что должен все делать сам. Пока не понял, что в такой ментальной установке корень моей депрессии, более того, она устанавливает незримый барьер для моих будущих успехов.

Для меня поворотным моментом стало изменение моей ментальной картины: вместо «Я все могу сделать сам» пришло осознание «Без других я не справлюсь». Депрессия научила меня: чтобы достичь своего Большого потенциала, необходимо создать сильную систему связей. И чтобы у меня появились друзья, я должен сначала сам стать другом. Тогда я взял телефон и начал восстанавливать утраченное. Я связывался с людьми, которые были мне дороги, и изо всех сил старался слушать про их проблемы, даже когда самому мне было плохо.

Мне пришлось открыто рассказать о своих трудностях. Прежде я старался соответствовать образу успешного человека, слишком боялся и стыдился признать, что мне нужна помощь. Но осознал, что настоящее общение – это улица с двусторонним движением. «Дружба в одни ворота» ослабляет и дестабилизирует систему. Я прекратил делать вид, что у меня все прекрасно, и излил душу моим двенадцати близким друзьям и членам семьи. Я признался, что страдаю от депрессии и нуждаюсь в них. Я оставил попытки быть идеальным и справляться со всем сам.