– Вернёмся из похода, покопаемся здесь для очистки совести. Может, ничего и не найдём, но хотя бы убедимся, что никто из Демонов не выжил.

– Это правильно.

– Ничего подозрительного не заметили?

– Нет, – дружно ответили «члены экипажа».

– Тогда погнали!

Самолёт поднялся выше и устремился «на север», туда, где должна была располагаться вторая Крепость, принадлежавшая другой расе Демонов Войны, и куда в течение дня плыло в небесах светило Большого Леса.

Ландшафт под аппаратом слился в единый пёстрый ковёр, основным цветом которого был зелёно-синий.

Небо над самолётом приобрело фиолетовый оттенок, превращаясь вовсе не в чёрный бархат знакомого космоса, а в туманную пелену, и там, в тысячах километров (на самом деле – в сотнях тысяч, по утверждению Карапетяна, а то и в сотнях миллионов километров), проглянули контуры такой же лесной мозаики.

Максим невольно покачал головой. Трудно было привыкнуть к мысли, что над Большим Лесом располагается точно такой же Большой Лес, причём не новый его слой, какие существовали в подземных уровнях, а он сам словно отражение в зеркале вселенского масштаба. Но этот мир, с одной стороны, казался вполне земным, а с другой – представлял собой более сложный континуум, образованный небольшой добавкой измерений – четырнадцать сотых.

– Веди джет, – сказал майор, вылезая из «саркофага» управления аппаратом и снимая с головы «рога» «мысленного джойстика».

– Веду, – отозвался Редошкин.

Вероника вопросительно посмотрела на Максима:

– Сделать чай?

– Чай заваривают, – улыбнулся он, – а не делают.

Девушка смутилась:

– Я оговорилась.

– Делай, – поспешил добавить Максим, заметив, что любимая готова обидеться. Подумал сердито: соображай, голова садовая, прежде чем учить кого-то русскому языку. Добавил шутливо, надеясь разрядить обстановку:

– Ослаб я что-то после похода за грибами.

Редошкин услышал последние слова командира:

– Как много сил на слабости уходит…

Максим и Вероника переглянулись.

Девушка не выдержала, засмеялась.

Отлегло от сердца. Мать всегда говорила сыну, что слово может ранить человека сильнее пули, и приводила в пример отца, который лишь к старости начал понимать, как его шутки нередко унижают собеседника. Поэтому сам Максим пытался за собой следить, хотя не всегда это удавалось.

Вероника раскрыла коробку с пьезоэлектрической плиткой и специальным термоблоком, позволяющим в походных условиях готовить горячие напитки. Устройство называлось «Пьезофайер», его сбросили в контейнере с аэростата прилетевшие с «большой земли» спасатели, и Максим в который раз подумал об избирательной предусмотрительности снабженцев, привёзших в Большой Лес немало необходимых вещей, пищевых наборов и оружия, но забывших о смене одежды и обуви. Два боевых спецкостюма «сотник» за смену белья считать было нельзя.

Из оружия в контейнерах оказались переносный комплекс РЭБ «Пух», похожий на футуристического вида карабин, три автомата «АСМ», ПТРК «Гном», ПЗРК «Верба», снайперская винтовка «СВЛК-14С» (чему очень обрадовались Максим и Редошкин, будучи снайперами), набор разнокалиберных гранат в количестве двадцати штук и пистолеты «Гюрза».

Кроме того, в одном из контейнеров отыскался беспилотник «Форпост», а в другом два ноутбука.

Жить можно, сделал мысленное заключение Максим, добавив про себя: какое-то время.

Кроме родного земного оружия, они имели и местное «демонское»: энергетический излучатель на борту самолёта, запросто уничтожающий любой вид летательных аппаратов, «теннисные мячи» в количестве пяти штук (нашлись в закромах разбитой ракеты кенгурокузнечиков, плюс аэробайк оттуда же) – гранаты, превращавшие в пыль и пар любой материал в радиусе двадцати метров, и один «фауст-патрон», также принадлежавший «кузнечикам», свалившимся в Большой Лес из неизвестного мира.