Листву, не выпуская невзначай.
Коты притихли возле батареи,
Забыв маршрут на мартовский чердак,
Смотрели, как кружились по аллее
Колючие снега лихих атак.
Но щёлкнул в небе выключатель света,
Позвав Ярило в полдень из-за туч.
И улыбнулась старая планета,
И оказался дрозд-солист певуч.
Романсом он воздал теплу с востока,
Дал жизнь ростку из хлебного зерна.
И побежали речки с водостоков.
Март наступил, а с ним пришла Весна…
И вальсом зазвучит Весна
Уже туманит утро марта,
Скрывая алычовый цвет,
В клоках укуталась мансарда,
С воспоминаньем прошлых лет.
Она давно живёт на свете,
Весну встречавшая не раз,
Прознав, что есть поэты-дети
С особым зреньем карих глаз.
Когда творят ночами строчки,
Сложив в заслуженный куплет,
И расцветают утром почки,
Даря рассвету нежный цвет.
Поэты управляют чудом,
Весенним правят волшебством.
Срывают рифмы неоткуда,
И приглашают счастье в дом.
Спешащее с весёлым Мартом,
С бутылкой красного вина.
В гирляндах расцветёт мансарда,
Напишет вальс Любви Весна…
В мой день рождения…
В который раз, в который год
Приходит день рождения.
Душа всех близких созовёт,
Поставит угощение.
И Маяковский за столом
Покажется громадиной.
Шаляпин запоёт, как гром,
Закусит медвежатиной.
Есенин станет пить за всех,
«Сафо» курить неистово,
Мечтая, что найдёт успех
Без крови и без выстрела.
Ему всю правду не скажу,
Я сам живу в неведенье.
Строками в сердце дорожу,
Душевным исповеданьем.
За все грехи – дорога в Ад.
А он в Раю замученный:
«Мой, друг! Тебе сегодня рад.
Ты властью не приученный…»
Гуляйте, пейте, мужики,
И поэтессы дивные.
Живые в комнате стихи
Прекрасные и длинные.
Мои друзья на много лет,
Бессменны в дни рождения.
И снова я не так уж сед,
В хорошем настроении.
«Брегет» на пальце не крути,
Прочти, Сергей, знакомое.
В святых давным-давно – цари,
Семейство погребённое.
Не станем праведно судить.
Судья один над временем.
Продолжим завтра с вами жить,
И быть бессмертным семенем…
В который раз, в который год
Приходит день рождения.
Душа без спроса созовёт,
Живых… Не приведения…
Липецкий вокзал
Михаилу Барвинскому и Пантелеевым Сергею с Натальей
Мои друзья примчались на вокзал,
Всего минуту поезд на стоянке.
Я почему-то сутки встречи ждал
Не для попойки и лихой гулянки.
Конечно, не успели рассказать,
Как эти годы без меня скучали.
Другим приезжим было не понять
Как женщина с друзьями обнимали.
Втроём, в шесть рук поэта одного.
Не больно, но волнительно немножко.
Передавалось из сердец добро:
Видна была в сиянии дорожка.
Тепло от тел и блеск цыганских глаз,
Желанье ободрить в годинах лиха.
Нам дружбу Бог, как ценный дар, припас.
Лишь избранным шепнул о кладе тихо.
Как незаметно пять минут прошли,
Состав запел гудками расставанья.
И души разбивались в хрустали
От целованья в губы на прощанье.
Два парня и липчаночка-душа:
«Прощайте, други. Берегите время.
Жизнь наша – новой скачкой хороша.
В седле удержит старой дружбы стремя…»
В моей башке застрял магнитофон
В моей башке застрял магнитофон…
На ленте жизнь с мелодией романов,
С обилием разрывов и изъянов,
И слышен часто расставаний стон…
Тогда варю картошку, сыплю соль,
Нарезкой чёрный хлеб, лучок к селёдке,
Как панацея – шкалик русской водки,
Чтоб снять от прошлых звуков сердца боль…
Бесшумно за столом мои друзья,
Отец и мама, бабка с папиросой,
Которой и сейчас курить нельзя,
Но тянет «Беломоры» без вопросов.
Смеётся, чуть прикрыв беззубый рот,
И от улыбок в комнате свеченье,
И радуга до Северных широт
В любое время всем на удивленье.
Я с поминаньем – подпою куплет,
Звучащему во мне магнитофону.
С гитарой сброшу три десятка лет,
И перестану замечать икону.
Мелодия во мне звучит всегда
Из прошлого и хором поднебесья.