– Но ведь это было очень давно! – я удивилась вслух прежде, чем успела подумать о последствиях своих сомнений.

Охлаждение отношений между русскими и китайцами произошло еще годах в шестидесятых двадцатого века.

– Приятно поражен! – Чан перевел восхищенный взгляд с меня на Серебрянского. – Нечасто в наше время можно встретить эрудированную молодую девушку.

– Вы с господином Ленаром очень гармонично смотритесь, – вступила в разговор госпожа Чжан, затерев мою неловкость своей улыбкой. – Айсель – хороший выбор, мой друг, – обратилась она к Серебрянскому.

Я уткнулась в тарелку, делая вид, что сильно проголодалась.

– Согласен с тобой, Руилинг, – неожиданно ответил Ленар. – Как дети? – перевел он разговор в более безопасное русло. – Веньян учится?

– Да, – оживилась женщина и ее глаза заблестели. – После разговора с тобой он все-таки уехал в Англию.

Беседа перешла на семейные ценности и расспросы о родственниках. Оказалось, Ленар знал семью Чжан более чем хорошо. Они действительно были давними друзьями. Но о своих родных Серебрянский не говорил. А Чжаны не расспрашивали. Интересно, почему? Неужели Ленар – воспитанник детского дома? В нашей стране такие люди обычно не забираются на самую вершину политического и делового Олимпа.

Потихоньку узнав у Руилинг, где дамская комната, я вышла из-за стола и покинула зал. В коридоре было пусто. Гости еще не дошли до кондиции и всем составом ужинали под остроумные шутки ведущего. Мягкий ковер заглушал цокот каблучков моих дорогих дизайнерских туфель. Припудрив носик, я направилась обратно. Однако коридор уже не выглядел пустым. Мне навстречу шел тот самый харизматичный кареглазый брюнет.

– Добрый вечер, – произнес он, преградив путь.

– Здравствуйте, – остановилась и вопросительно посмотрела на мужчину, всем своим видом спрашивая: «Вы что-то хотели?».

– Очень хочу лично выразить свое восхищение вашей красотой, госпожа…

– Айсель.

– Эштон, – в ответ представился брюнет и поцеловал мою руки. – Ваше имя так же прекрасно, как и вы сама.

Я кожей ощутила исходившие от него эманации, формировавшие незаметную глазу сеть, опутывавшую мою волю, подавляя желание возвращаться в банкетный зал. Но после посещения знахарки общение со всякого рода энергетическими вампирами, к коим я отнесла своего нового знакомого, стало для меня забавным развлечением.

– Не утруждайтесь, – окатила навязчивого собеседника холодным взглядом, – на меня ваши чары не действуют. Разрешите пройти, меня ждут.

Глаза Эштона отразили целый букет эмоций: удивление, недоумение и досаду. Я обогнула его по дуге и увидела стоящего в дверном проеме Ленара. Он двинулся навстречу.

– Иди в зал, – получила приказ. – Эштон, дружище, рад тебя видеть! – воскликнул Ленар, дойдя до брюнета и заключив его в объятья.

Стало интересно. На всякий случай я ушла из поля зрения мужчин и принялась наблюдать за встречей старых друзей.

– Да, Ленар, давно мы не встречались, с тех самых пор, как ты возглавил Совет.

– Все дела, дела, – посетовал Серебрянский.

– Например, увести у меня из подноса выгодный тендер, – голос Эштона сочился сарказмом.

– Ты пытаешься уводить у меня женщин, я у тебя – контракты, – пожал плечами Ленар. – Кто на что учился. Кроме того, здоровая конкуренция лишь подстегивает стремление к большему.

– Если она здоровая, – парировал брюнет.

– А ты сомневаешься? – Ленар изобразил удивление.

– Не лезь в Судан. Это моя игра! – вмиг сделавшись серьезным, тихо произнес американец.

Но я услышала и ужаснулась, заглянув в два темных провала вместо глаз. Это длилось одно мгновение, а мое сердце разогналось так, что готово было оказаться в пятках.