«Я крепко верю в силу идей своего дела, – писал он В. Д. Поленову, – я верю, что нет на Руси для русского художника святее и плодотворнее дела — как украшение храма — это уже поистине и дело народное, и дело высочайшего искусства… Я не отвергаю искусство вне церкви — искусство должно служить всей жизни, всем лучшим сторонам человеческого духа — где оно может — но в храме художник соприкасается с самой положительной стороной человеческого духа — с человеческим идеалом».

Может этого вразумления и ждет витязь. Глядишь, еще немного и поймет он жизнь, и слезет он тогда с коня, снимет шелом и порфиру, облачится в чернеца, а то и в рубище нищего духом, да и пойдет вперед пёхом. И знаете – обязательно дойдет!

Мне, видимо, очень повезло и как-то раз в одном из своих путешествий у меня состоялся очень искренний и душевный разговор с… Природой. Помню, что я, в основном, молчал, а говорила она. Было это в краях далёких от моего дома, в краях пустынных. Именно туда Природа меня и позвала беседовать в один из своих осенних месяцев. Почти с неделю я провел у нее в гостях, по вечерам сидя с блокнотом и записывая услышанное от неё.

С того самого времени, а прошло, без малого, более двух десятков лет, я живу и ощущаю все таковым, коим мне и открыла Природа в той самой удивительной и единственной встрече.

Друг мой дорогой, и я был бы во многом не прав, если бы не поделился сейчас с тобою этим, пусть и немногим, но верным опытом, усвоенным от той встречи.

Итак, начну. Все последние годы я совершенно по-иному воспринимаю жизнь, нежели раньше, ибо теперь хорошо знаю, что Природа обладает всеми теми качествами и настроениями, что и я – человек. Зная и понимая это, всякий раз что-то случается в моей душе, что-то неоценимо благое, когда я себе говорю —

что это не просто встает солнце, а это так пробуждается мир;

что это не просто солнце садится, а так мир готовится ко сну;

что это не просто светят звезды и луна, а так миру снятся его сны, так он спит;

что это не просто идет снег, а так в мир сходят тишина и покой;

что это не просто идет дождь, а так в мир приходит очищение, так мир смывает свою усталость;

что это не просто дует ветер, а так у мира меняется настроение, оно у него тоже изменчивое, и когда ветер сильный, то и настроение неровное, а если дует ветерок, то и настроение у мира спокойное;

что это не простые мороз, жара, наводнение, землетрясение или ураган, а так мир болеет, такое с ним тоже бывает, мир живой;

что это не просто весна, а так мир влюбляется;

что это не просто лето, но так мир торжествует и царствует;

что это не прост осень, но так мир размышляет. Всякая осень – пора раздумий мира;

что это не просто зима, но так мир умирает.

Но придет весна и мир воскреснет, и это я теперь знаю. Об этом мне сказала Природа.

Еще Природа мне тогда сказала, что это не просто умирает человек, но это пришла его зима, и он обязательно воскреснет в свою весну, и это так. Так сказала мне Природа.

И был на земле Тот, кто говорил также, как и Природа, и я люблю Его, ибо Он прав, Он Бог мой.

Мне абсолютно понятно то изрядное бытовое пьянство, кое нередко сопутствует людям искусства. Я имею ввиду не абы кого, но подлинных мастеров своего дела, тех, кто самозабвенно, подчас бескорыстно, годами работает над картинами, книгами, музыкой, кто сгорает на киносъемках и на театральной сцене. Свойственный их труду высочайший уровень напряжения требует часа своего расслабления, и винопитие, в таком случае, как раз и выступает доступным действием и средством, к сожалению, совсем небезопасным. Подобное и было, и будет, но до тех пор, пока художник не перейдет от образа жизни, продиктованного ему искусством, в образ иной действительности, формирующийся творчеством, основу которого составляют совершенно иные грани и принципы отношения к жизни.