– Мы взрослые люди, Ксюша, – протянул Андрей, наблюдая за тем, как она собирается. – Беготня и игра в прятки за спиной любовничка тебе не помогут.

Оксана вздернула брови, не веря, что он ляпнул подобное вслух при посторонних.

Впрочем, чему здесь удивляться? Ему нравилось причинять ей боль, бить наотмашь, чтобы добиться нужного эффекта. Прямо ненормальное желание доказать всем вокруг, кто здесь главный мудак.

В последнюю минуту, когда Оксана наклонилась, чтобы подобрать сумочку, ее взгляд упал на кулаки Андрея. Поднялся выше и приметил напряженную челюсть. Внезапная догадка смыла волной прошлые мысли.

Грудь пробил истерический смех. Она сначала себе не поверила, но по мере нарастания хохота убедилась в правильности собственных выводов. Злорадство, свойственное обиженной женщине, сладкой ватой укутало в теплые объятия. Настроение сразу подскочило до небес, а испорченный вечер больше не казался катастрофой вселенского масштаба.

Как акула, почуявшая кровь, Оксана замолчала и растянула губы в коварной улыбке. Буквально скопировала ее с той, что была у Андрея до этого момента. Беспокойство в светло-голубых радужках погладило по шерстке униженную ранее самооценку.

– Ксю? – Леонид шагнул к ней для поддержки, но Оксана подняла руку и остановила его.

– Радов, – она поставила ладони на стол, – какой же ты жалкий в своей ревности.

Андрей вздрогнул, его зрачки расширились. Крылья прямого носа затрепетали, а зубы едва слышно заскрипели.

– Что ты на хрен несешь? – со свистом выдал он, после чего покосился на застывшего Владлена Аркадьевича.

– Что слышал, Радов. И знаешь, что еще? – Оксана наклонилась ниже и понизила голос так, чтобы ее слова слышал только Андрей: – С этим любовничком я сейчас уйду. Пока ты занимаешься моральным онанизмом и бесишься от сего факта, добавлю, что всю ночь мы будем…

– Закрой рот!

Рявкнул так, что остальные свидетели их разговора испуганно отшатнулись. Леонид даже подпрыгнул. А Оксана не без внутреннего ехидства отметила, как быстро Андрей вышел из себя. Причем сказать-то она хотела совсем не то, что он подумал в меру своей испорченности.

Но… Плевать.

– Приятного вечера, бывший, – Оксана звонко чмокнула воздух и выпрямилась. – Пошли, Лёнь, поедим в нормальном месте.

– У меня же ничего нет! Я осталась без гроша в кармане! Он все забрал!

Истерика у дверей кабинета продолжалась уже час. Периодически она затихала, затем вновь набирала оборот и разносилась по всему офису. Между всхлипами тощей особы в безразмерном палантине заходил Юся, чтобы вручить даме то капсулу успокоительного, то номер бесплатного психотерапевта, то просто стакан воды.

И каждый раз дама хваталась за его рубашку. А когда понимала, что без толку, поворачивалась опять к Андрею. Потом к стоящим за ним Лайме Константиновне и Ирине Васильевне. Последняя, к слову, вызывала у женщины бурную реакцию.

Именно Ирина сегодня утром оставила Алёну Николаевну Соболь, в девичестве Тупыркину, без денег мужа-миллионера. Грамотно построенная защита позволила доказать в суде, что никаких прав у бывшей супруги Германа Соболя на его бизнес и имущество нет.

Все куплено до брака, в который она пришла никому не известной нищей особой, и частично зафиксировано в брачном контракте. Остальное бдительный муж переписал на родственников, друзей и маму, так что по итогу Алёна осталась ни с чем.

– Я отдала ему девственность и лучшие годы жизни!

Андрей мрачно воззрился на истерящую особу и кивнул Юсе. Пора звать охрану, чтобы та вывела ненормальную из здания, где она закатывала показательные скандалы. В самом начале она даже попыталась вырвать свои короткие пакли из головы, но капсула успокоительного спасла волосы. Теперь прическа пикси напоминала ершик для унитаза и вкупе со страданиями на лице Алёны выглядела очень комично.