Боль усилилась, и ярость полыхнула в крови, точно спичка. Быстро, ярко и опасно. Бешеное пламя понеслось по телу и опалило нервные окончания. Добралось до головы, затем взорвало скопившиеся баллоны с проглоченными за последние дни обидами.

— Отлично, я снова виноват, — чашка со звоном полетела в раковину, а переполошенный от крика домашний робот засуетился возле подстанции. — Теперь мы пришли к общему знаменателю, мать твою!

— Не ори.

— Начинай нормально разговаривать!

— Я пытаюсь! — сорвалась, наконец, Оксана и ткнула в него пальцем. — Пытаюсь с тобой говорить! Играю по твоим правилам, помогаю тебе и жду хоть какого-то доверия, Андрей! Я. Просто. Задала. Чертов. Вопрос! Все! Больше ничего! А получила только нелепые обвинения и твой гнев!

Она отвернулась и закрыла ладонями лицо, после чего опустилась на стул. Андрей же, сжал край столешницы, шумно втянул носом воздух в попытке навести порядок внутри себя и расчистить хаос.

Он досчитал до десяти, затем повторил процесс дважды. Микрочастицы равновесия, разорванного в клочья взрывом, зависли в воздухе вокруг них. Но никак не желали соединиться в единую субстанцию для помощи в разговоре.

Тихое шуршание привлекло внимание, и Андрей чуть не застонал в голос. Меньше всего он ждал, что на их крики спустится Стас.

— И вам недоброго утра, дорогие родители, — буркнул в гудящей тишине. Под напряженными взглядами он дошел до раковины и набрал чистой воды в стакан. — Я, пожалуй, в школе позавтракаю.

— Подожди, я отвезу тебя…

— Вы лучше друг с другом разберитесь. А меня Фаина Дмитриевна отвезет, — чересчур взросло ответил сын.

Стас замер и неуверенно покосился сначала на Андрея, потом на Оксану. Будто не знал, на чью сторону ему вставать. Кого следовало защищать, а кого обвинять во всех бедах, которые сыпались им на головы.

— Милый, прости.

Оксана поднялась, чтобы подойти к нему и обнять, но ничего не вышло. Он шарахнулся от нее и расплескал немного воды себе под ноги. Взгляды присутствующих сошлись на небольшой лужице, которую бросился стирать робот.

— Я устал от ваших криков, — прошептал Стас и вдруг со злостью бросил стакан на пол. — Ненавижу вас. Ненавижу! Почему вы не можете быть нормальными?! Почему вам каждый раз надо ссориться?!

— Стас…

Он вылетел из кухни под изумленные взоры и негромкое оханье Оксаны.

Образовавшийся вакуум сжался, и Андрей с трудом выпустил переработанный кислород из переполненных легких. Все время, пока сын стоял здесь, толком не получалось ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Так больше нельзя, — тихо проговорила Оксана, не глядя на него. — Хватит.

— Ксюша, пожалуйста, прекрати, — попытался возразить он, но замолчал, когда она посмотрела на него печальным взором.

— Нам по отдельности лучше, чем друг с другом. Давай… Разъедемся? Скажем всем, что у нас ничего не вышло. Не сошлись характерами. Тогда и твоим врагам будет неинтересно за нами гонятся. Если хочешь, мы уедем к твоим родителям. Там безопасно…

— Нет.

Оксана дернулась, как от пощечины и обхватила себя руками.

— Никто никого не оставит в покое, — процедил Андрей, чувствуя, как у него едет крыша от больно. Каждое ее слово, словно отравленный гарпун, оставляли на его теле незаживающие раны. — И ты прекрасно знаешь об этом.

— А потом? — робко спросила Оксана. — Что будет, когда все закончится?

— Мы начнем все заново, — твердо заявил он. — Походим к психологу, разрешим наши разногласия, поженимся, родим второго ребенка. Ты займешься своей бестолковой карьерой в кино, я решу проблемы с фирмой и вновь займу положенную мне нишу.

— Я не хочу. Уж точно не так.