Сменив шорты на спортивные штаны и накинув куртку, выхожу в крытую беседку, расположенную прямо среди высоких деревьев на участке. Мама пьёт чай с круассаном. Мне сейчас такое нельзя, у меня спортдиета.

— У тебя до скольки тренировка сегодня? — спрашивает она.

— До часа, но я сюда не вернусь, потому что вечером у нас бассейн.

— А ты всё же вернись, пожалуйста. У нас будут гости.

— Кто? — поставив локти на сто, подпираю кулаками подбородок.

— Фомины будут. Тётя Люба с Сашенькой. Развлечёшь девочку, чтобы с нами не скучала? Вы же дружите.

— Оу... — провожу ладонью от затылка к макушке и обратно. — Ладно, без проблем.

Саша не говорила, что её родители собираются к нам в гости, я бы запомнил. Но это не точно. Мой мозг вчера был лишён нормального кровообращения. Мог прослушать.

— Ты об этом хотела поговорить?

Мама отламывает кусочек круассана и протягивает мне.

— Нельзя, мам. Наш медик меня распнёт за эту вкусняшку.

— Эх… — вздыхает она. — Клим, — протянув руку через стол, пальцами касается моей, — что с тобой происходит в последнее время?

— Да нормально вроде всё, — наливаю себе чай из пузатого белого чайник.

— Ты практически перестал улыбаться, — замечает мама. Она у нас очень внимательная, иногда даже слишком. Сложно что-то скрыть.

— Взрослею, — губы тянутся в дёрганной улыбке.

— Взвинченный всё время, — продолжает она. — У тебя что-то случилось? В спорте проблемы? Или с девочкой? У тебя же есть кто-то, да?

А я не знаю!

Есть...

— Мам, правда всё нормально, — успокаиваю её. — Не переживай. Ничего из того, с чем я не мог бы справиться сам, не происходит. Такой ответ тебя успокоит?

По глазам вижу, что нет.

— Всё хорошо, — повторяю я. — Ты извини, мне ехать пора. Отрабатывать опоздание совсем не хочется. После тренировки вернусь.

— Клим, так девочка-то есть? — тепло улыбается мама.

Усмехнувшись, неопределённо качаю ладонью в воздухе.

— Понятно. Я рада, что ты начал впускать хоть кого-то в своё окружение. Тебе же не надо напоминать об осторожности?

— Мам... — закатываю глаза.

— Иди, иди, — отпускает меня. — Взрослый, — смеётся.

С отцом не пересекаюсь, он уже на службе. Быстро собираюсь и мы с братом друг за другом выезжаем из дома.

Во Дворце суета. Сегодня у наших маленьких гимнасток соревнования. Иду мимо шумных мамочек, бегающих туда-сюда девчонок в ярких купальниках, с блестящим макияжем.

Сворачиваю в наш коридор. Даже сюда доносится эхо смеха и детского визга. Мне кажется, Варя никогда не была такой же шумной малышкой. Она утончённая, какая-то возвышенная, что ли.

Пока переодеваемся, парни расспрашивают про гонку. А у меня она теперь прочно связана с тем, что было после неё. Точнее не было. И я снова бешусь. Они стебут по-доброму. Тут невозможно скрыть личное. Всё равно вылезает.

Спасибо тренеру. Юрий Германович даёт офигенную нагрузку. Из башки вылетает абсолютно всё. Эмоции перерабатываются в полезную энергию, и отработка получается эффективнее.

На выходе из зала Терехов притормаживает меня за плечо.

— Агрессивный сегодня очень. Нормально всё? — серьёзно спрашивает он.

— Да нет вроде, не заметил, — пожимаю плечами.

— Клим, зато я заметил, — и вопросительно приподнимает бровь, ожидая ответа.

— Нормально, — подтверждаю я.

— Сбавь обороты. Нам на тренировках травмы ни к чему.

— Понял, сделаю.

Оглядываюсь, Варя ждёт меня в коридоре в тренировочной форме чиров.

— Это пока не моё дело, — тише говорит Терехов, — но эта девочка плохо влияет на твою эмоциональную стабильность.

Криво ухмыляюсь, бросая ещё один взгляд на красивую Варвару с высоким русым хвостом, в коротком белом топе с красными полосками на груди.